Может показаться немного странным утверждение Жоржа Садуля о том, что этот фильм был воспринят как «образчик чрезмерной виртуозности», в котором самые тонкие открытия «великого немого» доводились до совершенства, но при этом – та эстетика, на какую ссылался Жан Эпштейн, «устарела уже в 1925 году»…
Сложно сказать, насколько режиссёру удалось претворить в жизни систему Станиславского (что было проблематично в условиях «великого немого»), но на первом плане у Пудовкина остаются именно личности – не монолитный герой-масса, как у Эйзенштейна…
«Страсти Жанны Д’Арк» оказались одним из самых реалистичных творений режиссёра, нередко обращавшегося к мистике в самом широком значении этого слова, которое отличается, хочется сказать, эталонной точностью и глубиной исторического анализа…
