И тут заявляет о себе Годар с откровенно скромным опытом, без обиняков затевая разговор о том, что на самом деле должен чувствовать человек, втянутый в грязные игры разведок и, как следствие, пребывающий в «пограничной ситуации», как и о чём мыслить, на предмет чего рассуждать вслух…
В первой половине повествования не возникает и тени сомнения в том, что Барретт являет собой тип того идеального, стопроцентно английского слуги, джентльмена из джентльменов, которого воспел Пелам Гренвилл Вудхаус (и образ которого позже блистательно воплотит Стивен Фрай)…
Шедевр недаром считается чуть ли не воплощением авторского – и не только автобиографического – кинематографа. Феллини, почти нескрываемо привив Гвидо собственные черты, доказал, что личность художника способна вместить в себя целую Вселенную…
Если б Питер Устинов, которому первому была предложена партия неугомонного, не слишком сообразительного и удачливого инспектора Клузо, не подвёл режиссёра и продюсеров и явился на съёмочную площадку вовремя, легендарный образ был бы совершенно иным…
Пока советские разведчики выведены ещё не врагами, но умными и сильными соперниками, которые также попались в сети, ловко расставленные СПЕКТРом – приверженцем тактики сиамской бойцовой рыбки, наблюдающей за борьбой двух других…
«Мы были леопардами, львами. Наше место займут шакалы, гиены. Но все мы – леопарды, шакалы и овцы – будем считать себя солью земли», – печально рассуждает Фабрицио о грядущей судьбе Сицилии…
