Итак, типично «жёлтые» сюжетные перипетии с таинственным убийством, длительной историей его расследования и всеми сопутствующими атрибутами стиля. Руки душегуба в чёрных перчатках и с огромным тесаком… Съёмки расправ «субъективной» камерой… Страшная тайна, словно витающая в воздухе…
Киноманам хорошо известно, что замысел фильма родился якобы из воспоминания Дарии Николоди о своей бабушке, рассказавшей внучке, будто в молодости училась в одной немецкой академии музыки, которую спешно покинула, заподозрив, что преподавательский состав украдкой практикует колдовство…
Местами Марио, выступивший и в качестве оператора, проделывает с кинокамерой головокружительные – буквально! – трюки, а изощрённость специальных эффектов Карло Рамбальди, «оформлявшего» смертоубийства (как и положено, одно вычурнее другого), по достоинству оценили на кинофестивале в Авориазе…
Четыре мухи возникают в самый напряжённый момент, когда патологоанатом знакомит барабанщика с интересным феноменом, так называемой оптографией: странный образ оказывается запечатлён на сетчатке глаза очередной жертвы – это последнее, что она увидела…
Но это всё же типичный – в хорошем смысле слова – образчик классического «джалло», в котором изощрённая интрига не блещет логичностью, психологической и социально-бытовой убедительностью, но всё равно держит в изрядном напряжении…
В ФРГ тогда пользовались спросом экранизации произведений Эдгара Уоллеса – да и в Италии стараниями Марио Бавы и его единомышленников уже предпринимались попытки сблизить мистические фильмы ужасов и триллеры с классическими детективами…
