И вот ведь удивительно: то, что у Франсиса срабатывало безукоризненно, выглядит отнюдь не остроумно – попросту неумно. Основной изъян кроется, по-видимому, не в драматургических просчётах, даже не в огрехах актёров. Чтобы повторить успех французских коллег, нужно быть обладателем галльского чувства юмора…
Сценарист Сергей Ермолинский, конечно, отступился от некоторых фактов – но исключительно ради более глубокого раскрытия характера персонажа. Страстный патриотизм сочетался в нём с бунтарством натуры – с готовностью, когда это нужно для пользы дела, бросить вызов любым авторитетам…
Уже в названии чётко обозначены намерения автора – разобрать личность, проанализировать внутреннее состояние, наконец, провести деконструкцию по заветам французского философа Жака Деррида. Въедливое исследование представляется тем увлекательнее и интереснее, что характер Гарри воспринимается ходячим клубком противоречий…
Чрезвычайно напряжённо складывавшиеся на съёмочной площадке отношения ведущих «звёзд» сразу не являлись ни для кого секретом, а впоследствии данное обстоятельство публично (независимо друг от друга) подтвердили обе стороны конфликта. И Фрэнк Оз не постеснялся сознаться в одном из интервью, что всячески подливал масла в огонь…
Режиссёр-сценарист не скрывал в мемуарах и интервью, что замысел родился из опыта брака с Кяби Ларетей (между прочим, эстонкой по происхождению), а попытка суицида, о которой рассказывает Давид, навеяна аналогичным инцидентом, приключившимся в Швейцарии с ним самим…
Режиссёр, всегда разрывавшийся между тягой к острой эксцентрике, ныне персонифицированной в образе мистера Юниоси, вечно недовольного соседа-японца, и насмешливым изображением извечной битвы полов, наверное, не раскрывался таким лириком за всю свою долгую карьеру!..
Вопреки заверениям Уэса Крэйвена в том духе, что он не приступит к постановке очередного сиквела до тех пор, пока не прочтёт сценарий настолько же хороший, как у первого «Крика», появление четвёртой части было обусловлено, по-видимому, не только творческими соображениями…
После «Великолепного» Альберту Р. Брокколи и Гарри Зальцману по чести оставалось разве что застрелиться или, хуже того, раздавить ампулу с ядом, которой продюсеры наверняка запаслись в подражание агенту 007 (и которая грозит выскочить из зуба в неподходящий момент)…
В участи господина Ватанабэ просматривается судьба целого поколения – печального наследия той, довоенной Японии, пропитанной имперским духом и низводившей человека до разряда «винтика» монолитного государственного аппарата, чётко регламентируя существование изо дня в день…
Помещённая в заключительные титры оговорка (творчество Стефана Цвейга послужило источником вдохновения) с одной стороны обеляет постановщика от обвинений в плагиате, а с другой – отметает упрёки в непростительно вольном обращении с текстом литературного оригинала…
