Если в «Моцарте и Салье», «Грейпфрутовом соке», «21.00» и т.д. межклассовые противоречия служат лишь поводом для демонстрации пресловутых «элементов сладкой жизни» (в представлении «новых русских», а не простого советского управдома Варвары Плющ), то у Андрея Звягинцева – не так…
Отдельные ловушки, подстроенные Крамером, созвучны тем его бессмысленным и беспощадным акциям, что он устраивал в оригинале, а кроме того, повторены эффектные и по-настоящему пугающие кадры, когда похититель появляется из тьмы; дальше – тишина…
Так и получается, что призыв «открыть глаза», адресованный заботливой избранницей Эймсу, приобретает незапланированный иронический смысл: не следует отдавать предпочтение копии, каким бы техническим совершенством она ни отличалась – и сколько бы долларов США ни поглотила в процессе создания…
Вообще-то песня Alice’s Restaurant Massacree (так звучит полное название, содержащее намеренно искажённое слово «massacre», то есть ‘резня’) сама по себе стала заметным культурным феноменом в Соединённых Штатах, несмотря на «неформатную» – восемнадцать с половиной минут! – длительность…
Не думаю, что в творчестве такого самобытного (и по-хорошему сумасбродного) мастера, как Педро Альмодовар можно провести чёткую линию разграничения между ранним и зрелым периодами, как поступили некоторые кинокритики. «Живая плоть» ещё не вполне пронизана осознанием неизбывной житейской мудрости…
Ещё не стеснённый требованиями кодекса Хейса, Кёртис довольно смело затрагивает щекотливые темы. Другое дело, что выведение на чистую воду бутлегера и даже допрос наркомана, раскалывающегося, когда ломка становится нестерпимой, служат прелюдией к разоблачению Айгора…
Эстетическая установка, призванная обмануть, нарушив или обойдя законы восприятия и главного героя, и зрителя в кинозале, служит своеобразным фундаментом всей конструкции, заразительно проводящей мысль о том, что следует открыть глаза – принять мир таким, каков он есть…
Фильм по сей день не растратил обаяния и лихости, причём монтажные и операторские приёмы (например, навязчивое использование трансфокатора) призваны дополнительно подчеркнуть бунтарский дух заглавного героя. Мало того, Эдуар Молинаро делает всё, чтобы как можно точнее передать философский посыл романа…
Станислав Говорухин с Борисом Дуровым вряд ли сознательно стремились, как Марлен Хуциев, поведать о чаяниях и иллюзиях целого поколения, но рассказали достаточно, чтобы мы составили представление об идеалах, поднятых тогда на щит. Окружающая реальность одаривала массой героических примеров…
Любой поступок, чтобы не уподобиться, грубо говоря, пустой ребяческой забаве, грозящей оставить камень на сердце на всю жизнь, требует осознанности. Иначе – легко угодить в ловушку, поддавшись эмоциям, выходящим из-под контроля и понуждающим к совершению постыдных деяний…
