Фильм знаменует собой торжественное возвращение Луиса Бунюэля в стихию сюрреализма – но с учётом достижений среднего периода, когда он умудрялся осторожно высвечивать причудливые (по сути, именно сюрреалистические) детали и события. Теперь уже речь не идёт о тотальном отбрасывании логики…
Сравнительно недавнее признание Шона Леннона (младшего сына Джона) в том, что «Голова» оказала решающее влияние на альбом Monolith of Phobos, написанный совместно с Лесом Клейпулом, должно развеять последние спекуляции относительно вторичности дебютной постановки Рейфелсона…
Картина увидела свет в переломный для современного греческого государства период (вскоре после падения режима «чёрных полковников», окончательно дискредитированного кипрской авантюрой), отголоски чего, безусловно, сложно не почувствовать…
«Фильм, затерянный в космосе», и «фильм, найденный на помойке», как гордо заявлено в титрах. Фильм, который, произведя переворот в области формы, определённо не мог не оставить свой ядовитый след в общественном сознании. «Всеобщая стачка уже в действии»…
Казалось бы, зачем понадобились такие тонкости, которые наиболее радикальные приверженцы революционной эстетики могут принять за проявление конформизма? Ответ кроется уже в названии, подбиравшемся, по признанию автора, с исключительной щепетильностью…
Так что же это было за приключение?! Явь? Сон? Болезненные химерические видения? На мой взгляд, «Жёлтая подводная лодка» – художественный манифест эпохи; одно из тех произведений, без которых смелый лозунг студентов-радикалов 60-х («Вся власть – воображению!») так и остался бы несбыточной мечтой…
Та же Голли Вуд (пишется «Holli Would», но намёк на небезызвестный «Hollywood» предельно ясен) поневоле воспринимается более откровенным и вызывающим вариантом Джессики – выведена не просто сногсшибательной «роковой женщиной», а настоящей нимфоманкой…
Выход на крышу символизирует не близость к небу, как в шедевре Жана Виго, а занятие стратегической высоты, что, впрочем, не гарантирует победы – да и нанесения ощутимого урона косному обществу, которому не составит труда организоваться для отпора…
С одной стороны кажется закономерным и легко объяснить, почему Шванкмайер обратился к знаменитому роману Льюиса Кэрролла, который для его соратников служил даже не источником вдохновения, а некой идеологической базой. Но с другой…
Тем важнее выводы кинематографистов, что древние магические (психологические, если оставаться в рамках рационалистической терминологии) техники именно сегодня обретают не просто массовость – неслыханную прежде действенность…
