Фантомас (1964): материалы

Строгое зеркало воспоминаний // Ровесник. – 1976, № 05. – С. 22.

Что говорят… Что пишут…

СТРОГОЕ ЗЕРКАЛО ВОСПОМИНАНИЙ

«Зеркало моих воспоминаний» – называется книга мемуаров Жана Маре, вышедшая недавно в Париже. 63-летний актер пишет: «Настала моя пора оглянуться. Что ж, я был тщеславен, ленив, заносчив и дерзок. Слава пришла ко мне скорее благодаря моей внешности и мастерству каскадера, чем актерскому таланту. Теперь я вижу – когда люди восхищаются смелостью, они перестают обращать внимание на талант».

Но для такого признания как раз нужна смелость. Кто-то, может быть, скажет, что актер, блестяще сыгравший и благородного графа Монте-Кристо, и буффонадного суперпреступника Фантомаса, и тонкого поэта в «Орфее» Кокто, кокетничает с публикой. Вряд ли. Горечь этих слов, пожалуй, говорит о другом – о том, что талант обычно строг к себе; о том, что человеку в старости (хотя какой Маре старик!) нередко кажется, что все можно было сделать лучше. Много лучше!..

ГОРОД НА ОРБИТЕ?

Есть такая точка в космосе, где силы притяжения Земли и Луны находятся в полном равновесии. Ученые называют ее Лнбрейшн-5, или, более фамильярно, Л-5. Под этим же сокращением известно международное научное общество, занимающееся разработкой проектов космических станций.

Американские ученые полагают, что уже через пятнадцать-шестнадцать лет человечество будет в состоянии построить станцию на десять тысяч человек. 98 процентов необходимых материалов – алюминий, титан и прочее – могла бы, считают они, дать Луна. Характерной чертой проекта является создание на станциях земных условий жизни – городов и поселков с магазинами, кинотеатрами, просторными и живописными зонами отдыха, с привычными для человека силой притяжения и сменой дня и ночи.

Один из проектов представляет собой два цилиндра, обращающиеся вокруг общей оси. Длина каждого цилиндра – километр, радиус – сто метров; период обращения – 21 секунда.

КЛУБЯТСЯ КЛУБЫ… То и дело поступают из Англин сообщения об образовании новых клубов, объединений, союзов, ассоциаций, обществ и групп. Говорят, достаточно двоим сойтись на любом пустяке – и вот, пожалуйста, еще одна общественная организация. Конечно, есть и более солидные организации, такие, как «Общество мужей, которых бьют жены» (и наоборот), «Союз покинутых детей», «Лига вдов, играющих в крикет», «Ассоциация любителей темного пива» и пр. Так вот, последним, официально зарегистрированным объединением стал «Клуб королев красоты». Речь идет о «королевах», выбранных на, так сказать, рядовых форумах – районных, городских, графских и пр.

Программа деятельности клуба пока еще не ясна, но, говорят, он будет заниматься в основном одним кардинальным вопросом – устройством жизни «королев» среди массы простых смертных. Пока же на учредительном заседании, которое вел сам председатель, некий Дэвид Бергер, был решен один немаловажный вопрос – о клубной одежде. Решено было, что во время заседаний «королевы» будут в строгих пляжных костюмах.

УТРЕННИК В ЧИКАГСКОЙ ШКОЛЕ

В одной из чикагских негритянских школ проходило торжество; дети, вызывая у матерей слезы умиления и гордости, выходили на сцену, волновались и путали слова – все как обычно, как на любом утреннике в любой школе мира. Необычным было лишь то, чтб читали со сцены дети. А читали они свои письма, адресованные чикагским бизнесменам и городским властям. Вот письмо восьмилетнего Билла Хорнса: «Я скоро стану взрослым. осталось всего 7–8 лет. Я очень вас прошу, предоставьте мне к этому времени какую-нибудь работу, а то мой старший брат уже полгода без работы». Всего таких писем было 800. Дети сами их написали. Никто не учил. Муниципалитет не остался глух к детским просьбам; детям торжественно обещали в будущем целых 80 вакансий. На первый взгляд это даже странно – чего бы властям скупиться, отчего еще не пообещать? Так ведь засмеют не то что взрослые, дети засмеют при нынешнем масштабе безработицы.

НЕПРОСТОЕ ДЕЛО – ПРИЧЕСКА

Причуды моды – скачки юбок, перепады ширины штанин и галстуков, замысловатость причесок и все такое прочее – служили верной темой не для одного поколения художников-карикатуристов. Но на этот раз к «парикмахерской» теме обратились отнюдь не карикатуристы – взгляните на серию марок, выпущенную Министерством транспорта и коммуникаций Эфиопии в самом конце 1975 года, который был, как известно, годом женщины. Вот какие традиционные прически предлагают представительницы различных народностей Эфиопии – красиво, не так ли? Вообще же проблемам сохранения самобытности национальных культур народов страны – от амхарцев до галла, от тнграи до сомали – после свержения монархии стали уделять существенное внимание. Недаром на конверте написано, что данная серия марок всего лишь первая и что в дальнейшем нас ожидают новые, не менее интересные филателистические и этнографические знакомства.

22

Мосина Екатерина. Жан Маре. Две ипостаси // Экран. – 1991, № 18. – С. 18.

ЖАН МАРЕ. ДВЕ ИПОСТАСИ

Время не только оживляет в нас ностальгическую грусть, но и делает нас искренними. И вот спустя столько лет мне хотелось бы объясниться в любви к Жану Маре. Красота, обаяние, изящество, безупречно задуманный и столь же безупречно воплощенный во множестве работ имидж этого удивительного актера долгое время был предметом нашего зрительского поклонения и любви.

С Жаном Маре мы встретились впервые в «Рюи Блазе» (в советском прокате «Опасное сходство») Пьера Бийона и Жана Кокто. Он исполнял там сразу две роли: утонченного гранда Рюи Блаза, выбившегося из низов, и добровольно оставившего свет благородного разбойника Дона Сезара де Базана. Это знакомство было в чем-то символичным. Оно как бы предопределяло две ипостаси постоянного героя Маре: поэта в тисках неумолимой действительности в картинах Кокто и мужественного рыцаря в приключенческих фильмах «плаща и шпаги». Незабываемая, редкостная красота персонажей Маре всегда являлась естественным воплощением их внутренней красоты, изящество манер – благородства души, физическая стать – непоколебимого мужества и отваги. У героев Жана Маре, безукоризненно сочетающих в себе эти качества, есть свои авторы. Во-первых, Госпожа Природа, во-вторых, друг и учитель актера, выдающийся французский поэт и режиссер Жан Кокто и, наконец, сам Маре. Первая подарила ему блестящую внешность, второй сформировал его вкус, развил интеллект и в нескольких штрихах набросал портрет героя, ставшего извечным спутником артиста. К резцу Природы и руке Мастера Маре добавил свою редкую восприимчивость ученика удивительную работоспособность, темперамент и фантазию – приманка, на которую удача просто не может не клюнуть.

В ролях, аналогичных Дону Сезару из «Опасного сходства», мы видели Маре не раз. Его персонаж блуждал по эпохам, сменяя средневековые рыцарские доспехи в «Чуде волков» (в советском прокате «Тайна Бургундского двора») на мушкетерскую шляпу д’Артаньяна в «Железной маске», матросский костюм Эдмона Дантеса в «Графе Монте-Кристо» на плащ обедневшего дворянина в «Горбуне» или на рабочую блузу и камзол в «Парижских тайнах». Но везде он оставался искателем справедливости, защитником слабых, благородным спасителем гонимых судьбой избранниц, ни на миг не отступающим от кодекса чести. Когда же обычная схема авантюрных фильмов слегка прискучила, его герой облачился в современный костюм и в лице журналиста Фандора вступил в единоборство со всемогущим преступником, скрывающим лицо под маской (и было отчего: ведь роль Фантомаса исполнял сам Маре).

Гораздо менее знаком нам другой облик героя Жана Маре из фильмов Жана Кокто: «Вечное возвращение», «Орфей», «Двуглавый орел». (Увы, лишь спустя более чем полвека после создания практически незамеченным прошел у нас малым экраном «Орфей», один из лучших поэтических фильмов мирового кинематографа!)

Действие древнего мифа в «Орфее» Кокто переносит в современную, хотя достаточно абстрактную и трансформированную фантазией действительность. В образе Орфея обычно присущие героям Маре энергия и мужественность сменяются поэтической одухотворенностью, а дерзкая целеустремленность – властным влечением к любви – фатуму. Все в нем заколдовывает и остается до конца не разгаданным: отрешенный взгляд статичность мимики, текучая пластичность движений, словно подчиненных ритму лишь ему одному слышимой музыки.

Есть в «Орфее» кадр, когда система зеркал, хитроумно придуманная Кокто, воссоздает множественный ряд отражений героя. Таким рядом двойников Орфея кажутся и другие образы Маре – тот же Рюи Блаз. Патрис в «Вечном возвращении». Станислас в «Двуглавом орле». Их главный враг не олицетворен, они заложники Рока, чужаки в окружающем их мире, загадочном. исполненном неожиданностей, опасностей и ловушек. Если братья по шпаге Дона Сезара – в галерее образов Маре – счастливые удачники, баловни победы, то эти герои отмечены печатью обреченности. Их путь из дня сегодняшнего, из быстротекущего времени через смерть в Большое время, в историю, в легенду, миф.

О его отношении к профессии складывались буквально легенды. Он сам практически всегда исполнял любые трюки в фильмах: все эти головокружительные прыжки с высоты, падения в воду, захватывающие скачки. Хотя никогда специально не занимался никаким спортом. Когда же его спрашивали, как ему это удается. Маре без иронии отвечал, что просто повторяет движения каскадеров, которых когда-либо видел. Один из примерев его профессиональной самоотверженности – работа над ролью Чудовища в фильме-сказке Кокто «Красавица и Чудовище». Маска Чудовища наклеивалась на кожу лица в течение нескольких часов, и снятие грима было длительной, болезненной процедурой. Сэр Лоренс Оливье сказал как-то. что никогда бы не решился на такое, но Маре безропотно выдерживал испытание каждый раз перед съемкой.

И нелишне добавить: благородство и отвага – качества, так искренне восхищавшие нас в персонажах актера, безусловно, присущи его собственной человеческой природе. Один только биографический штрих. В оккупированном Париже, когда нахлынула волна арестов, Маре просто-напросто отколотил коллаборациониста Алэна Лабро, клеветавшего в своих статейках на его друзей, не без юмора добавляя при каждом ударе: «Это тебе за Жана Луи Барро… Это тебе за Кокто…» Хотя последствия могли быть совсем нешуточными…

Впрочем, и жизненные, и экранные подвиги остались давно позади. Нынешний Маре, немного грузный, абсолютно седой семидесятивосьмилетний «патриарх», мало чем напоминает своих прежних героев-двойников. После тяжелейшей автомобильной катастрофы в конце шестидесятых он покинул экран и поселился в своем доме в Грассе. Но его таланты оказались поистине возрожденчески многогранными. Помимо театральных гастролей, за эти годы он выпустил книгу поразительных по искренности мемуаров «Моя жизнь», сборник прелестных детских сказок продолжил занятия живописью, создавал керамическую посуду и даже пробовал себя о качество парфюмера. А кроме того, он воспитал приемного сына Сержа, дал ому образование, обеспечил будущее.

…Достойный, торжественный финал.

Екатерина Мосина

18