Избавление (1972): материалы

«Избавление» // На экране Америка. – М.: Прогресс, 1978. – С. 233-238.

ИЗБАВЛЕНИЕ

Производство «Уорнер Браз.», 1972. Режиссер Джон Бурман. Сценарий Джеймса Дики по собственному роману того же названия. В ролях: Джон Войт, Ронни Кокс, Нэд Битти, Берт Рейнольдс.

Чистая вода – грязные деяния

РИЧАРД ШИКЕЛ

Подозреваю, что Джеймс Дики, подготовивший свой бестселлер «Избавление» для перенесения на экран, и режиссер Джон Бурман, поставивший фильм, собирались сообщить нам нечто чрезвычайно важное, иначе они вряд ли стали бы подвергать четырех уравновешенных, рассудительных джентльменов среднего возраста испытанию дикой природой на проверку их мужества и сноровки тем образом, который напоминает процедуру причащения подростков у примитивных племен.

Темой, безусловно, является человеческая потребность (или это просто ностальгия?) испытать себя в рискованной ситуации, а также физическое и духовное загрязнение той среды, в непорочность которой нам так хочется верить. Но вряд ли предложенная нам информация достаточно глубока и может компенсировать те опыты, которые этот жестокий, но хорошо сделанный фильм проводит на психике зрителей. Я стойко вынес эти нескончаемые атаки, но мне за это платят. Интересен другой вопрос: имеют ли право создатели фильма причинять моральный ущерб зрителям да еще взимать с них за это плату? Ведь в конце концов всегда есть в продаже сам роман мистера Дики, который выгодно отличается от фильма хотя бы тем, что его образность словесная, опоэтизированная, а не кричаще наглядная.

Сама история, изложенная в фильме, довольно проста. Четыре состоятельных бизнесмена решают в выходные дни совершить путешествие на каноэ по бурной реке, протекающей через нетронутый лес, которому уже грозит гибель: скоро реку перегородит плотина и на этом месте образуется озеро. Трое из них хотят обычной бодрящей прогулки, тогда как их предводитель Льюис (Берт Рейнольдс) ищет более опасных приключений, которые дадут ему возможность самоутвердиться. Однако даже он не ожидал, что двух его товарищей схватит и подвергнет непристойным унижениям пара бродяг. Что ему придется застрелить одного из них и увидеть, как третьего участника их прогулки убьют в отместку. Что сам он будет ранен и ему при-

239

дется послать своего самого способного, двойственного по натуре подопечного (прекрасная роль Джона Войта) прикончить второго обидчика – это устранит опасность, но никак не будет способствовать раскрепощению сильных мужских качеств его натуры, на что Льюис надеялся, отправляясь в путешествие.

Все это, конечно, нельзя назвать реализмом. Сама реалистическая природа кинематографа, особенно учитывая то, как ее понимает кровожадный Джон Бурман («Прямой наводкой», «Ад на Тихом океане»), не может не исказить сюжет, который в своей основе метафоричен. Но все-таки режиссер не полностью затемняет смысл литературного первоисточника, явную неоднозначность Дики в отношении к материалу, которая часто смягчает то отвратительное, что есть в этой истории. Дики ни в коей мере не восхищается слепо стремлением Льюиса, роднящим его с героями Хемингуэя, рисковать жизнью, чтобы проверить себя. Дики признает, что некоторые чувствуют в своей крови зов предков, но, по его мысли, основным выразителем которой стал герой Войта, мы слишком удалились от варварских инстинктов и можем сдерживать их, не теряя уважения к себе. (Войт в конце концов выполняет обязательство, но это приносит ему не облегчение, а чувство вины.) Отношение Дики к пресловутому очищающему влиянию жизни среди природы также не простое. Природа прекрасна, это бесспорно, и в то же время ее влияние на тех, кто так страшно издевается над героями фильма, никак не назвать благотворным. Ведь каждый, кого четверо путешественников встретили в горах, был в определенной степени порочен, уродлив. Поэт-романист как бы говорит нам о том, что напрасно искать избавления от социальных и психологических проблем в опрощении и жизни на природе. Но хотелось бы, чтобы эта мысль прозвучала в фильме более внятно.

18 августа 1972 г.

«… И избавь нас от зла»

АРТУР НАЙТ

«Избавление», сценарий которого Джеймс Дики написал по собственной широко известной книге, является одним из тех редких фильмов, который равноценен своему литературному первоисточнику, и при этом – что случается еще реже – не страдает иллюстративностью. Хорошая книга, по моему мнению, не просто рассказывает захватывающую историю, она рисует персонажей в критических ситуациях, когда возникает необходимость нелегкого морального выбора. Этот выбор не обязатель-

240

но очевидный, простой – между правдой и ложью, добром и злом. Жизнь, как правило, гораздо сложнее, писатель должен помнить об этих сложностях и отразить их в своем произведении. Если ему это удается, как, несомненно, удалось Дики в «Избавлении», то, перевернув последнюю страницу, читатель еще долго будет размышлять о том, что случилось с героями из-за их решений, принятых в определенных обстоятельствах, о том, как сложилась бы их судьба, если бы их выбор был иным.

Также и хороший фильм для меня не завершается надписью «Конец». Слишком многие фильмы предназначены только дать зрителю полуторачасовое развлечение и отправить его домой равнодушным и неудовлетворенным. Но существуют другие фильмы, которые задерживаются в памяти, растут и крепнут в ней до тех пор, пока воображение не начинает дорисовывать целые эпизоды, на которые автор фильма только намекнул. И мне верится, что «Избавление» окажется именно таким фильмом.

В первую очередь фильм прекрасно сделан. Режиссер Джон Бурман, снимавший фильм в поросших густыми лесами горах Северной Джорджии, стремительно и глубоко погружает нас в незнакомый мир, неизвестную культуру – он уже доказал, что умеет максимально использовать натуру, когда снимал Алькатрац в «Прямой наводкой» и острова Южных морей в «Аде на Тихом океане». В «Избавлении», мне кажется, ему это удалось даже больше, чем в предыдущих картинах. Еще до того как заканчиваются вступительные титры – мы видим две машины, на крышах которых укреплены каноэ, углубляющиеся по немощеным горным дорогам в темный, зловещий лес, – фильм начинает нас захватывать. Мы не видим пока пассажиров, до нас доносятся лишь обрывки их разговоров, из которых мы понимаем, что эти люди вырвались на уик-энд поплавать в каноэ, пожить среди дикой природы. Скоро этой первозданной красоте придет конец: уже работают бульдозеры, подготавливая площадку для плотины, которая превратит лесную чащу в спокойное озеро.

Затем следует удивительная сцена, равной которой, возможно, нет в американских фильмах последних лет. Машины останавливаются у старой лачуги. Парням нужны люди, которые отвели бы их машины вниз по течению реки. Они заглядывают в окна и видят только старуху в лохмотьях и умирающего от голода ребенка. Другой ребенок, как пораженный столбняком, безучастно сидит в качалке на полуразвалившемся крыльце. Пока машину заправляют горючим, один из приезжих начинает перебирать струны гитары. Ребенок в качалке подыгрывает ему на банджо. Горожанин начинает другую мелодию и получает ответ на банджо. Это состязание на музыкальных инструментах

241

длится недолго: его выигрывает беззубый ребенок с отсутствующим взглядом, который через мгновение возвращается в прежнее столбнячное состояние.

Этот по-настоящему кинематографический момент подчеркивает связь между людьми города и людьми гор, но гораздо более явственно подчеркивает разделяющую их пропасть. Бурман снова вводит эту тему, когда путешественники в каноэ проплывают под деревянным мостиком. Все тот же мальчик смотрит на них, и его безразличный, пустой взгляд вызывает холодок предчувствия грядущих кошмаров. Люди гор и горожане живут в разных мирах.

Картина заряжена динамическим действием. Взять хотя бы три опасных гонки на каноэ по прозрачным пенистым водам Чаттуги. Эти парни стреляют из лука по рыбе, оленю и… другим людям. Когда последнее происходит, из превосходной приключенческой ленты «Избавление» превращается в глубокий фильм, ставящий перед каждым из героев сложные моральные проблемы. Вот как это выглядит. Двое из путешественников (Джон Войт и Нэд Битти) обгоняют остальных и пристают к мрачному берегу. Неожиданно из молчащего леса появляются два дегенеративного вида местных жителя и, захватив их в плен, мучают одного, насилуют другого. Бесшумно подплывает второе каноэ, и Берт Рейнольдс, мгновенно оценив ситуацию, стрелой убивает негодяя. Его напарник скрывается в чаще. Теперь четырем пришельцам из цивилизованного мира нужно решить, что же делать с телом? Если они отвезут его вниз, неизвестно, как встретят их аборигены. В то же время через неделю или две все это место станет озером, и, если зарыть труп здесь, кто его найдет?

Путешествие вниз по прозрачной реке продолжается еще некоторое время, и вот гитарист (Ронни Кокс) опрокидывается из каноэ. Может быть, его застрелил скрывшийся в чаще «лесовик»? Войт решает выяснить это и углубляется в чащу за таинственными преследователями. Из засады он видит человека с винтовкой в руках и пускает в него стрелу. Однако, подойдя к телу, он понимает, что не в состоянии опознать его. Возможно, он убил невинного человека.

«Избавление» не пытается дать исчерпывающие ответы на возникающие вопросы. Правы или не правы путешественники, убив первого «лесовика», виновна или невиновна их вторая жертва – все это так и остается нерешенным. Фильм, как и роман, занят в первую очередь воздействием случившегося на путешественников. И именно эта незавершенность, открытость фильма заставляет зрителя мучиться вопросом: «Как бы я поступил на их месте?»

Для того чтобы добиться большей убедительности, Бурман вывез свою небольшую, тщательно подобранную группу в те

242

места, где, согласно произведению Дики, случились эти ужасающие события, и снимал фильм в абсолютной последовательности. Каковы бы ни были связанные с этим дополнительные трудности, финансовые и физические, они себя полностью оправдали. Рейнольдс воплотился в упрямого, самоуверенного организатора воскресной вылазки, ему удачно подыгрывает Войт, создавший образ заядлого курильщика, наслаждающегося редкой встречей с природой. Работа оператора Вильмоша Зигмонда безупречна, а музыкальное сопровождение (банджо и гитара), к счастью, не назойливо. Все то, что мы увидели, столь мощно и столь целенаправленно, что любая попытка найти гладенькую развязку вызвала бы лишь досаду. Когда фильм заканчивается, начинает работать наша мысль. Так и должно быть.

КОММЕНТАРИЙ

Туристам, сменившим на несколько дней суету городской жизни на суровые прелести дикой природы, предлагается, однако, встреча не с непогодой, не с хищниками, а с «истинной натурой» человека, живущего в этих лесах и свободного от культурных и моральных ограничений цивилизации,– так задумывает Бурман сюжетный ход, чтобы в заданных фильмом обстоятельствах испытать своих героев. Каков «природный» человек Бурмана, ясно с первого взгляда: гнилой рот, дегенеративный вид, извращенные сексуальные наклонности, беспричинная агрессивность по отношению к симпатичным горожанам, у которых, впрочем, за интеллигентной внешностью скрыта та же звериная (почему только мы оскорбляем зверя?), хищная природа. Критика А. Найта, увы, не озадачивает такая явная предвзятость авторов, ложность изначальной концепции фильма, полагающей нормой спонтанную агрессивность, признаки вырождения, жестокость лесных жителей, способных привести в ужас не только героев фильма, но и нас, сидящих в зрительном зале. Вместо этого критик сомневается, «правы ли путешественники», убив одного насильника, потом другого в целях самозащиты, и должны ли они сообщить об этом в полицию. Так обнаруживается моральная проблема там, где ее меньше всего следовало бы ожидать, согласно замыслу фильма. Фильм-то намного проще «Механического апельсина» и на абстрактные философские обобщения не претендует. Ему бы только проиллюстрировать ту же разъединяющую и подавляющую людей зловещую мысль: человек есть скопище чудовищных инстинктов, прежде всего эгоизма, насилия, садизма, сексуальной неудовлетворенности, агрессии, независимо от того, скрывает он их под скорлупой культуры и образованности или живет «раскрепощенно», упиваясь свободой действий. У Бурмана нет ничего общего ни с бунтарями, ни с «новыми левыми», ни с либералами, ни вообще с какими бы то ни было общественными

243

силами, ищущими выхода из удушающей атмосферы постиндустриального» общества. Своим махрово реакционным фильмом, как и С. Пекинпа «Соломенными псами», он растлевает сознание и тех, кто пытается восстать, и тех, кто еще верит в резервы капитализма, в «более высокие уровни индивидуальной свободы» на основе частной собственности. Остается только спросить вместе с другим рецензентом этой картины: «Имеют ли право создатели фильма причинять моральный ущерб зрителям, да еще взимать с них за это плату?» Но это уже риторический вопрос…

244