Ночной портье (1974): материалы
Одним MOSTom больше // Видео-Асс Экспресс. – 1992, № 10. – С. 27.
ОДНИМ MOSTom больше
Среди множества новых предприятий, так или иначе связанных с кино, есть организации, носящие очень символические названия – например «Шанс», который, как известно, бывает у каждого из нас, хоть раз в жизни, или вот – MOST – научно-творческое производственное объединение, соединяющее нашего зрителя, отрезанного до недавнего времени от мировой киноклассики с ее признанными образцами. Начало деятельности MOSTa – прокат в нашей стране одного из самых скандальных фильмов, глубокой и гуманистической ленты – «Ночной портье». «Портье» вместе с «Унесенными ветром» стал одним из лидеров проката. И вот новое приобретение: «Дневная красавица» знаменитого режиссера Луиса Бунюэля с Катрин Денев в главной роли. Кроме проката киноклассики, MOST готовит к изданию книги и каталоги о фильмах и актерах отечественного и зарубежного кино, пластинки с записью песен и музыки из популярных фильмов 30-х годов. В планах объединения так же съемка художественных и документальных фильмов, прокат на кино- и видеоэкранах признанных произведений киноклассики. Кстати, все права кино- и видеопроката «Ночного портье» и «Дневной красавицы» на территории СССР принадлежат объединению MOST.
27
Миткина Ольга. Шарлотта Ремплинг // Студенческий меридиан. – 1991, № 12. – С. 80-81.
ВИДЕОЗАЛ
Шарлотта Ремплинг
«У меня такой склад характера, который заставляет меня играть очень сильные роли. Мне трудно вживаться в образ мягкой и слабой женщины», – говорит она. После таких картин, как «Отверженные», «Ночной портье», «Мякоть орхидеи», «Сиреневое такси» и «Прощай, моя милая», Шарлотта Ремплинг стала кинозвездой мирового масштаба.
Однако главная роль, которую актриса исполняет с наибольшей величественностью и естественностью, – это роль матери семейства. У Шарлотты Ремплинг трое детей: Бэрнеби, Эмилия, дочь мужа актрисы, Жана-Мишеля Жара, и младший, Дэвид, который унаследовал от матери ее знаменитые приспущенные веки. «Эти тяжелые веки, которые давят мне на глаза, – говорит она, – и придают вид засыпающего человека – моя фабричная марка».
А любит ли она животных? О да, ведь сыграла с блеском главную роль в фильме «Макс, любовь моя» – о любви молодой замужней женщины и …обезьяны. По слухам, эта история действительно произошла с актрисой. Но это только слухи. А правда то, что из-за любви к животным Шарлотта придерживается вегетарианского рациона.
«Все хотят прожить долгую жизнь… В то же время я чувствую усталость с таким деятельным мужем, тремя детьми и своей работой. Поэтому каждое утро – гимнастика и йога в течение четверти часа, чтобы восстановить энергию, пищеварение и сопротивляемость усталости». А что говорят о Шарлотте Ремплинг актеры? Ее партнер по фильму «Ночной портье» Дирк Богард восхищается характером этой женщины. «Шарлотта согласилась участвовать в фильме, несмотря на то, что у нее в это время был грудной ребенок. Эпизоды снимались в пустом заброшенном доме, и корзинка с малышкой стояла прямо на полу».
Такой вот «звездный» быт.
Ольга Миткина
80
Плахов Андрей. Инфернальная любовь Макса и Лючии // Экран. – 1991, № 11. – С. 18-19.
наконец-то
ИНФЕРНАЛЬНАЯ ЛЮБОВЬ МАКСА И ЛЮЧИИ
Андрей ПЛАХОВ
Этот фильм, балансирующий на опасной грани эротического гиньоля, пытались расположить где-то между Висконти и Пазолини. Между «Гибелью богов» и «Сало».
Двадцать лет – срок, в течение которого у нас принято «выдерживать» фильмы-шедевры перед тем, как выкинуть их на потребу просвещенной публике. Так что последней в случае с «Ночным портье» даже повезло: фильм мирового проката 1974 года оказался на московских экранах уже в 1991-м.
Тем, кто еще раньше успел познакомиться с нашумевшей картиной при помощи видео, дан хороший повод сравнить спои впечатления и убедиться, что видео- и киноверсия есть «две большие разницы». То, что на малом экране казалось великолепно разыгранным, но не слишком правдоподобным театром, на большом поражает властной эмоциональной правдой, подавляет чувственным напором, завораживает чисто кинематографической магией.
Вместе с радостью запоздалого обладания любители кино испытали при свидании с «Ночным портье» прилив противоречивых чувств. С одной стороны, подтвердилось, что мощная энергетика этой картины продолжает действовать и не унесена ветром истории неведомо куда. С другой что скандалы, сопутствовавшие появлению фильма, не связаны только с маразмами идеологии, а затрагивают само естество человека, его сокрытое от посторонних глаз «эго».
Инфернальная любовь скромного гостиничного служащего Макса и Лючии, жены гастролирующего в Вене оперного дирижера, стала легендой современного кино, в целом довольно равнодушного к потаенной стороне человеческой психики. Социокультурные наслоения, интеллектуальные метафоры и «наивные» кружева постмодерна опутали природный ствол, и потребовались витальная въедливость и женское безрассудство Лилианы Кавани, чтобы проникнуть в эту сердцевину.
Любовь Макса и Лючии родилась в концлагере, где он был «палачом с воображением», а она – заключенной, мученицей, нашедшей свой кайф в потусторонних унижениях и острых сексуальных опытах, которым подвергалась все более и более охотно. Прошли годы, рассеялся лагерный морок. Лючия обрела за океаном респектабельное положение в обществе. Но, попав в 1957 году в Вену и встретив Макса за гостиничной стойкой, она бросает любящего мужа, сама вновь бросаясь в омут садомазохистской страсти, становясь добровольной жертвой, но неотвратимо ведя к гибели и своего палача-возлюбленного.
Этот фильм, балансирующий на опасной грани эротического гиньоля, пытались расположить где-то между Висконти и Пазолини. Между «Гибелью богов» и «Сало» Между двумя трактовками фашизма – как демонического мифа в координатах новой истории и как декадентского спектакля в духе десадовского либертинажа. Кавани, дружная с Висконти, взявшая на свою картину его художника по костюмам Пьеро Този и его актеров Дерка Богарда и Шарлотту Рэмплинг. несомненно, идеологически ближе к Пазолини и вообще к «новым левым», чем к «старым правым», каковым уже в силу возрастного консерватизма стал почитаться к концу жизни Лукино Великолепный. Но кого сегодня может всерьез волновать, на какой стороне политических качелей расположился в момент своего появления «Ночной портье»? И тот интуитивный отпор, который вызвал фильм в Америке, напуганной двойным жупелом антисемитизма и порнографии, говорит не только о том, что идиоты встречаются повсюду, что их куда больше, чем идеологически озабоченных советских кинокритиков. Говорит и о той самобытной пугающей силе, которой веет от этой пронзительной драмы, свидетельствующей о непостижимости поступков человека, насквозь, до «черных дыр» буравящих его тело и душу.
В сущности, этот несчастный кинокритик – американский ли, что, подобно Полине Кейл, яростно атаковал картину, или советский, имя и пол которого уточнять не буду, – скорее всего только делал вид, что озабочен идеологически. Вполне вероятно, на самом деле он был озабочен неразрешимыми вопросами, которые ставит перед каждым его сексуальность. И был раздосадован, что Кавани бесцеремонно выводит на поверхность кое-что такое, чего демонстрировать не хотелось бы.
О да, и сама Кавани, и ее товарищи по команде были убеждены, что делают левый антифашистский фильм. Об этом красноречиво написал в своих воспоминаниях Дерк Богард: интересующихся отсылаю к номеру три журнала «Искусство кино» за этот год. Но он же написал о другом: как благодаря настойчивости актера сценарии тщательно прочищался, освобождался от пространных диалогов и сентенций из области философии и политики. Куда важнее было рассказать историю – невероятную настолько, чтобы зритель в нее поверил.
И история рассказана двумя актерами, одного из которых можно назвать великим, а другую достойной восхищения. Богард и Рэмплинг терроризируют друг друга с подлинным упоением и при этом ни на миг не выходя из роли, из «мундира», в который каждого из них облачила историческая судьба.
У него эсэсовская форма, фуражка с эмблемой в виде мертвой головы Богард пишет и о том, какое впечатление производил этот, еще не забытый наряд на жителей Вены во время съемок, и о том, как. надевая его. внутренне менялся он сам. Тенью первого оказывается другой мундир – гостиничного портье, который герой надевает только ночью, словно прячась от света реальности, грозящего разбудить стыд.
Свой мини-мундир у Шарлотты Рэмплинг, певицы из лагерного кабаре: в той же фуражке, брюках-галифе и с обнаженным остальным телом, почти сведенным на нет и все же возбуждающе стильным.
Сцены, ностальгически живописующие лагерные ритуалы, – не только ключ к настоящему, но и образ застывшего времени, из коего не дано вырваться. Ни лагерным любовникам, ни кучке затаившихся нацистов, полусвихнувшихся от страха и охотящихся на свидетелей своих преступлений. Этот подпольный мирок на фоне дождливой Бены – единственное, что осталось от прошлого. И единственное, что осталось им в жизни, – конспиративные встречи, профилактические суды, которые устраивают они друг над дружкой в качестве самодеятельною психоанализа, призванного заглушить комплекс вины.
18
Все они и вкрадчивый Ганс, и самоуверенный Краус и толстая похотливая Эрика – вечные узники той тюрьмы, которую сами себе выстроили из своих безумств и пороков. И наркоман Берт, когда-то ублажавший эротическими танцами общество «настоящих мужчин» третьего Рейха, а теперь исполняющий свои коронный номер только для Макса за один сладкий укол Макс, как и все они, живет в потемках этой ирреальности, скрывая под мундиром портье тайну прошлого и иллюзию будущего, когда снова будет можно выйти на свет и властвовать над себе подобными. Но появляется Лючия – чудом оживший призрак, и начинает казаться, что прошлое-будущее уже пришло, пришло для них двоих. Надо только отделиться обособиться от этой сумасшедшей компании, ибо их безумие – особого рода, оно не может быть разделено ни с кем и никогда.
Макс ни секунды не колеблется, чтобы убить своего соратника Марио, готового опознать Лючию. Не колеблется и идя в оперу, где под звуки «Волшебной флейты» происходит дуэль взглядов с ней, девочкой из лагеря, превратившейся в неприступную даму, но внутри оставшейся той же. Он сбрасывает опостылевший гостиничный китель, посылает все к черту, чтобы прожить с Лючиеи несколько дней в осажденном голодном доме, на последнем дыхании предсмертной страсти, а потом облачается в свой истинный, бережно хранимый мундир и выходит на улицу в предрассветный час, держа под руку свою любимую. Они идут по мосту навстречу солнцу, зная, что за ними уже летят пули. Им не жалко расставаться с жизнью в этот момент апофеоза, максимального тождества с самим собой которого достиг каждый.
Сколь бы извращенной и дикой ни казалась эта любовь, она все равно в конечном счете враждебна идеологии Любовь – исключение, в программу идеологии не входящее. И потому она должна быть убита. Что касается секса, он в эту программу входит непременно тем или иным боком, как бы идеологически это ни отрицалось.
Нам, имеющим собственный опыт тоталитаризма, эта связь интересна особо. Долгие годы многие из нас были убеждены, что «в СССР секса нет». Культивировались традиционная нравственность, любовь, семья, не существовало ни гомосексуализма, ни проституции, ни всякого другого прочего. А вышло с точностью до наоборот: мы самое неблагополучное общество в мире. И вопли пуристов теперь, как говорится, в пользу бедных. «Нельзя, но можно» – на этом была построена житейская мораль. «Можно, но нельзя» – вот к чему бы прийти, только каким образом?
Фильм Кавани – один из актов самоанализа западного общества, актов, необходимых в свое время, когда в качестве антитезы тоталитаризму выдвигалась «сексуальная революция». Парадоксально само сочетание слов Кавани – одна из тех, кто напомнил, что насилие сопряжено с удовольствием, и все это вместе создает почву для тирании, для фашизма. Никакая революция не панацея и не дает гарантий свободного развития личности. Теперь об этом своевременно напомнить у нас.
Лилиана Кавани, которой нас пугали как монстром, к которому на пушечный выстрел опасно подпускать несовершеннолетних детей, режиссер и впрямь жесткий, подчас жестокий. Во всех ее фильмах можно встретить шокирующие сцены: как правило, они получают некое многозначительное обоснование. Иногда в этом ощутимы перебор и претенциозность. Даже в лучшем из них – «Ночном портье». Эпизод с отрезанной головой, которую Макс преподносит в виде лагерного подарка Лючии. не выдерживает нагрузки высокопарных библейских аллюзий.
Недавно мне представился случай познакомиться с Кавани. Ничего общего с тем образом железной леди, на который намекают ее фильмы. Скромная женщина с лицом и манерами «трудовой интеллигентки». Простота, за которой просвечивает аристократизм духа Кавани страшно заинтересована процессами в России – до такой степени, что год назад приехала к нам туристом, предпочтя общаться с обычными людьми и оставшись инкогнито для коллег-кинематографистов. В России ее как левачку и как психолога интригует все та же экстремальность человеческого бытия. При этом она не холодный наблюдатель, а полна понимания и сочувствия.
19
Лилиана КАВАНИ: «ПОКА МЫ СПОРИЛИ, АМЕРИКАНЦЫ ПОКОРИЛИ МИР С ПОМОЩЬЮ КИНО»
Беседу ведет Андрей ПЛАХОВ
Мы снова в России, но уже не в Москве, а в Сочи, куда Лилиана приехала, чтобы возглавить международное жюри «Кинотавра». В нашей стране она была уже дважды: первый раз – почти безымянным туристом, вторично – автором прошумевшего по отечественным экранам, запоздавшего, но попавшего в точку «Ночного портье». Лилиана дарит мне книгу о ее творчестве, изданную «Фондом Лилианы Кавани» в городе Капри.
– Подобные фонды существуют в разных итальянских городах; их цель – сохранение и восстановление копий фильмов крупных режиссеров. Такой фонд есть в Ферраре для фильмов Антониони, еще несколько – в области Эмилия Романья, откуда родом много известных режиссеров. Мой фонд находится в Капри. Он заботится о том. чтобы любую из картин можно было найти и посмотреть быстро. Эти фонды готовят выставки и издают книги, подобные этой.
– Спасибо, Лилиана. Вы словно угадали мой первый вопрос. Скоро мир будет праздновать 100-летие кинематографа. Это дает повод осмыслить уже накопленное богатство и навести в нем некоторый порядок. Ведь портятся от времени не только совсем старые ленты эпохи Великого Немого, но и нередко картины, снятые всего лет двадцать назад – из категории «Ночного портье». В прошлом году в Локарно показывали реставрированную копию «Конформиста» Бертолуччи. А ведь еще немного, и утраченные волшебные цвета оригинала было бы невозможно восстановить.
– Это одна из главных проблем, касающихся всего кино. И особенно – кино цветного. Вы видели мою картину «Галилео Галилей»?
– Увы, в черно-белом «варианте». Такова была практика нашего проката в те годы.
– Эту картину бесконечно пересматривала цензура, поскольку она считалась антиклерикальной. Отчасти в результате этого не осталось ни одной приличной копии. И когда понадобилось показать фильм на выставке в Париже, копия оказалась совсем желтой, обесцвеченной. Другая же, сохраненная одним коллекционером, была покрыта специальным веществом и затвердела.
Словом, нужны общества по хранению и восстановлению фильмов, надо обучать людей этому искусству. Одно такое общество есть в Болонье, но у них очень мало денег, и работают они в основном на энтузиазме. А отреставрированные фильмы надо обязательно переводить на лазерные диски: это сейчас наиболее прогрессивная техника. Ведь кино – это зримая литература нашего века, вобравшая все наши мысли и чувства. Разве можно представить, чтобы наши потомки не знали фильмов Феллини, Мидзогути и многих других?
– Скажите, а если бы была возможность сохранить, скажем, только три фильма, какие бы вы выбрали?
– Трудный вопрос. Первым приходит в голову «Расемон» Куросавы. Затем – «Дилижанс» Джона Форда, который мы все видели еще в детстве. Наконец. «Умберто Д.» Де Сики. Эти фильмы больше, чем другие, помогли мне найти себя в профессии, понять, что кино – это литература, только другими средствами. Ведь я готовилась писать, а потом поняла, что буду писать, только не ручкой, а камерой. Впрочем, я назвала лишь черно-белые фильмы, ибо была ограничена тремя названиями, и мне казалось важным отметить прежде всего то, что ознаменовало для меня рождение кино.
– А из ваших собственных фильмов?
– Обычно для режиссера дороже всего кажется последний.
У меня это «Где ты? Я здесь» – фильм о глухонемой девочке. Его нельзя дублировать. Это особый тип кино, который не то что игнорирует публику (я считаю, что это недопустимо), но я делала его из какой-то личной потребности. Тогда умер очень
12
близкий для меня человек, и я долго ничего не могла делать, и только моя тетя вернула меня к жизни, ей я и посвятила свою картину. Но мой следующий фильм, о котором я не хотела бы детально говорить, касается всех людей, и даже не только итальянцев, он должен быть понят повсюду. Сейчас я уже могу снять его.
– Не вторгаясь в детали, хочу все же уточнить: не имеете ли вы в виду такой тип кино, к которому пришел ныне Бертолуччи? Его «Маленький Будда» – это практически американский фильм, снятый по-английски, с американскими актерами. В нем нет ничего итальянского. С другой стороны, и «Ночной портье» тоже не был сугубо итальянским фильмом.
– Почти ни один мой фильм не был сугубо итальянским. Я чувствую себя европейским человеком. Вторым городом, поразившим меня после Рима, была Вена, и я начала снимать «Портье» именно там. Можно делать чисто французские или немецкие фильмы, но это не обязательно. Как и в литературе: Томас Манн написал «немецкого» «Доктора Фаустуса», но он же написал «Иосифа и его братьев». Главное – не изменять своему чувству в кино, своей искренности. И чтобы фильм не был вненациональным «бастардом», чтобы его «интернациональность» не формулировалась искусственно.
Вот Висконти: он одинаково блестяще делал специфично итальянские фильмы («Земля дрожит») и вместе с тем – «Гибель богов». Сложный вопрос. Меня бы шокировало, если бы я обнаружила себя делающей фильм о вашей, русской, истории, о Петербурге, например, хотя какие-то вещи могли бы меня вдохновить. Но я не представляю, чтобы русский снял фильм о Неаполе, как это сделал бы неаполитанец.
– Когда-то Серджо Леоне хотел сделать фильм о ленинградской блокаде. Этот проект не осуществился.
– Это другое. Это был бы фильм о войне и, возможно, хороший фильм.
– Но я тоже не представляю русского, который бы снял, например, фильм «Кожа».
– Почему?
– Конечно, это тоже тема войны, в которой
13
всегда есть что-то универсальное. И все же самое сильное в «Коже» – дух города, дух страны, который не передаст иностранец.
– Если и бывают исключения, они достаточно редки. Милош Форман, например, сумел снять в Америке хорошие фильмы, но лучшие он все равно сделал на родине. Я почти убеждена, что никто не экранизирует «Войну и мир» лучше, чем это сделали бы русские. И все же я убедилась, что над всеми языковыми, культурными барьерами есть нечто, объединяющее людей на другом уровне. И мы еще не определили, что это такое. Меня поразил в свое время японский писатель Танидзаки, умерший несколько лет назад. Он кажется на первый взгляд воплощением всего японского. А на самом деле в его книгах просматривается основа греческой классической драмы. Так что, делая свой фильм «Берлинский дневник», я не просто следовала за Танидзаки. но и вскрывала эту основу греческой драмы. Я это хорошо понимала, поскольку филолог по образованию и неплохо знаю литературу.
Нетрудно также доказать, что. например, Чехов – интернациональный писатель и что культура объединяет людей. Но возьмем культуру в более широком смысле – как образ жизни, образ сознания. В этом смысле кино как бы унаследовало функцию литературы. В Италии до сих пор говорят на языке Петрарки, языке Данте Алигьери. Они объединили страну, которая в противном случае была бы разбита на отдельные провинции. говорящие на разных языках. Вот вам роль культуры. Сегодня такую роль «международного языка» играет кино. Но, к сожалению, это поняли только американцы. Они создали мощную индустрию и с ее помощью распространяют по всему миру свою культуру.
– Не получится ли так, что язык американского кино вытеснит остальные, как тосканский, флорентийский язык вытеснил венецианский и другие?
– Это болезненный вопрос для Европы, ведь 90 процентов экранов в наших странах заполнены американской продукцией. Из 100 итальянских фильмов. произведенных за год. только 15 вышли в прокат. Ситуация ничем не лучше в Испании или в Германии. Немного лучше во Франции благодаря протекционистской политике. Сейчас в Италии тоже предпринимаются попытки как-то исправить положение. Но, если быть откровенной, я в этом вопросе пессимист. Дело в том. что Италия потеряла слишком много времени на идеологические споры. Идеологи итальянского кино вообще предпочитали не говорить о рынке, не замечать его – и вот результат. Помочь может только Европейское сообщество в целом. Первое сражение было выиграно в начале года (ГATT – соглашение о налоговой политике между Европой и Америкой). Теперь остается ввести его в действие. Ведь это нормально, что Италия немного предохраняет себя от засилья японских машин, а Америка контролирует импорт французских и итальянских вин.
Америка не спорила и не воевала – она подчиняла мир с помощью кино и телевидения. Сегодня именно эти вещи формируют наши мозги. И мы, европейцы, должны сообща что-то сделать – сообща и каждый в отдельности. Нам трудно: у нас 27 языков. Но у нас в отличие от американцев есть великая традиция перевода.
Я лично хочу сделать фундаментально европейский фильм.
14
Фестивальные способности // Экран. – 1994, № 8. – С. 13.
ФЕСТИВАЛЬНЫЕ ПОДРОБНОСТИ
• Елена Коренева, Наталья Андрейченко и Наталья Негода, три «иностранки», собирались играть «Трех сестер» в Америке, однако на осуществление замечательного проекта не нашлось денег. Коренева после «Кинотавра» отправилась в Лос-Анджелес, где она снимает квартиру. Елена – разносторонний человек, кроме английского, выучила французский, пишет сценарии, статьи. Последняя ее работа на Родине – спектакль «Тачка во плоти» с Евдокией Германовой, который они сыграли в автосалоне «Нью-Йорк моторс».
• «Кинотавр» все больше становится семейным курортом. Почти все кинематографисты вывезли в Сочи своих жен и детей, но ярче всех отличился Олег Павлович Табаков. С председателем жюри Российского конкурса приехало все генеалогическое древо Табаковых – молодая жена актриса Марина Зудина, бывшая жена Людмила Крылова, сын Антон с новой женой (дочкой Павла Чухрая и Марии Зверевой) и сыном от предыдущего брака. Людмила Крылова делила обязанности по уходу за маленьким внуком с экс-женой любвеобильного сына.
• Председатель жюри международного конкурса Лилиана Кавани, знаменитая тем. что поставила «Ночного портье», несколько раз меняла комнату в гостинице, заставляла организаторов менять занавески и гладить ей брюки по утрам, иначе она не желала выходить из номера. Специально для капризной Кавани был выписан ансамбль балалаечников, но, судя по выражению ее лица, синьора Кавани к русскому фольклору осталась абсолютно равнодушна.
• Алла Демидова большую часть времени проводит с театром за границей и плохо ориентируется в сегодняшнем кино. Она приехала на фестиваль посмотреть фильмы молодых и правильно отвечать, когда они звонят ей с предложениями ролей.
13
Ночной отель на один вечер // Советский экран. – 1991, № 9. – С. 23.
НОЧНОЙ ОТЕЛЬ НА ОДИН ВЕЧЕР
Через полвека после премьеры «Унесенные ветром» добрались до Страны Советов. Фильм Лилианы Кавани «Ночной портье» шел к нам неполных два десятилетия. Глядишь, в новом веке кинематографические шедевры будем смотреть почти одновременно со всем цивилизованным миром.
Так или иначе московская премьера «Ночного портье» наконец состоялась в том же кинотеатре «Октябрь», где недавно «презентировали» «Унесенных ветром» (см. «Э», 1991, № 1). Она была поскромнее, но и к ней ЕвроАСК и Ассоциация делового сотрудничества с зарубежными странами «MOST» выпустили сувениры и газету, в которой «Ночной портье» назван «самым скандальным фильмом нашего времени». Фойе кинотеатра было декорировано под европейский отель, у стойки несколько продавцов, одетых в униформу гостиничных портье, торговали дефицитной косметикой. Играла музыка из фильма, замечательно пела Мария Иткина, трое молодых людей танцевали нечто импровизационное, навеянное фильмом…
Что касается самого «Ночного портье», то публика смотрела его напряженно, однако к финалу была, кажется, несколько разочарована. «Самый скандальный фильм нашего времени» оказался вовсе не таким уж скандальным. Прекрасное кино! А скандалов у нас без него хватало и пока что не убывает.
Кадр из фильма «Ночной портье»
экспресс-опрос
ЭКСПРЕСС-ОПРОС
Дорогой читатель!
Меняется время, должен меняться, сообразуясь с переменчивыми интересами читателей, и журнал. Мы много думаем сейчас над новыми рубриками, вводим новые тематические пласты, жанры, методы оформления. Вероятно, на этом пути неизбежны ошибки, спорные решения – кого-то новшества порадуют, кого-то огорчат. Нам крайне важно знать ваше мнение о том, каков журнал сегодня, каким ему быть в дальнейшем.
Будем благодарны, если вы ответите на некоторые вопросы о номере, который держите в руках.
1. Назовите материалы, которые вы прочитали с особенным интересом…
2. …и материалы, которые показались вам ненужными, неинтересными (по тематике или по исполнению).
3. Назовите страницы журнала, оформление которых показалось вам удачным . . . неудачным…
4. О чем вам хотелось бы прочитать в ближайших номерах?
5. Подчеркните, какие из тем и жанров вызывают у вас интерес? (Обзор новых фильмов, рецензия, творческий портрет актера или режиссера, отрывок из сценария; видео. телевидение, зарубежное кино, «болшевские истории», юмористический раздел «Му-Му».)
6. Кого из наших авторов вы читаете с наибольшим интересом?
СПАСИБО ЗА ПОМОЩЬ – ВАШ «ЭКРАН»
23
Добавить комментарий