Приключения кота Фрица (1972): материалы

Соболев Р. Отчаяние, которому нет границ // Литературная газета. – №21, от 31 мая 1975. – С. 15.

ОТЧАЯНИЕ, КОТОРОМУ НЕТ ГРАНИЦ

Р. СОБОЛЕВ

Заметки о недавнем кинофестивале «Фильм интернэшнл» в Роттердаме, о трудных поисках жизненных ценностей современной молодежью Запада.

«Движение «новых левых», иногда приобретавшее в 60-х годах сенсационные формы взрывов молодежного протеста, сегодня, по мнению западной прессы, вошло в спокойное русло. Недавние «протестанты» вернулись в университеты и офисы, многие подстриглись и даже надели галстуки. Что же касается недовольства, то оно будто бы выражается теперь исключительно в том, что она, молодежь то есть, творит, – в ее книгах, спектаклях, фильмах. «Революция улиц кончилась, – заметил в беседе с автором этих заметок один из бывших вожаков «новых левых», – сегодня идет революция духа».

Стоит присмотреться, чего же на самом деле за «революция» происходит в искусстве.

«ФИЛЬМ ИНТЕРНЭШНЛ»

Известно, что демонстранты 60-х годов выражали свои чувства в песнях и познавали себя через «биты» молодежных ансамблей. Стихийности движения соответствовал спонтанный характер музыки. «Протестант» представал перед миром человеком с гитарой.

Но «десятилетие Гитары» кончилось, идет «десятилетие кинокамеры». Сегодня молодежь пытается рассказывать сама о себе посредством фильмов на узкой пленке. Для этих попыток есть, конечно, свои причины; и психологические – выросло поколение, в жизни которого звуко-зрительные виды искусства занимают небывало большое место; и технологические – благодаря прогрессу в кинотехнике сиять фильм стало не труднее, чем написать картину. Такова, так сказать, эмоциональная сторона ситуации. Само собой разумеется, что в основе этих внешних различий между поколениями молодежи 60-х и 70-х годов лежат серьезные и сложные сдвиги, которые произошли в западном обществе в минувшие годы, прежде всего связанные, с одной стороны, с изменениями в политической атмосфере мира, с другой – с углублением кризисной ситуации в странах капитала. Инфляция, рост безработицы – все это в первую очередь ударило по молодежи и заставило ее всмотреться в жизненные реалии по-новому, вдумчивее и аналитичнее. И тогда-то и пришла очередь кинокамеры.

Время от времени фильмы молодых и по большей части никому не ведомых кинематографистов показываются на фестивалях. Последний по времени фестиваль такого рода состоялся в Роттердаме под названием «Фильм интернэшнл». По замыслу, он должен был показать «завтрашний день» кино, собрать фильмы авангардистские, оригинальные по форме и взгляду на мир, которые обычно не находят места в коммерческом прокате.

Однако руководитель «Фильм ннтернэшнл» голландский киновед Хуб Баальс удачно расширил программу, допустив, во-первых, дебютные ленты, сделанные с помощью профессионалов, а во-вторых, показав фильмы даже очень известных мастеров, если они по тем или иным причинам могут быть интересны молодежи.

«Фильм интернэшнл» – киносмотр, не похожий на обычные фестивали. На нем нет парадов «звезд» – зрители интересуются только авторами фильмов. И сценаристы, и режиссеры должны после показа своих фильмов выходить перед залом и отвечать на вопросы, причем иногда возникают острые дискуссии. Нет жюри – зрители перед просмотрами получают бюллетени, в которых и оценивают картины. Нет никаких официальных встреч – фотографии гостей висят в фойе, по ним зрители отыскивают нужных им людей и могут завести разговор здесь же, в холле, коридоре, баре…

Многое здесь непривычно, и многое располагает к себе. Начиная с помещения – это не какой-нибудь парадный кинотеатр или «дворец кино», а более чем скромный дом с тремя небольшими залами, отданный муниципалитетом молодежи и превращенный ею в клуб. В нем всё делается руками в основном студентов – вплоть до уборки помещения, которую производят неумело, но старательно изящные, с интеллектуальными лицами девушки. И делается все с энтузиазмом, из любви к десятой музе.

Необычайно интересно было беседовать с этими юношами и девушками, в большинстве трезво и резко судящими действительность, которая их окружает, свободными от анархистских увлечений, свойственных их предшественникам 60-х годов, но часто располагающими информацией, мягко говори, неточной, особенно в том, что касается нашей страны. Еще интереснее было вместе с ними смотреть и обсуждать фильмы.

Надо сразу подчеркнуть, что первые места, по решениям зрителей, получили фильмы не экспериментальные или «подпольные», а сугубо традиционные по форме, в том числе реалистическая драма «Маленькие любовники» француза Ж. Эсташа, раскрывающая внутренний мир подростка, вынужденного оставить школу, чтобы поддержать своими заработками семью. Можно допустить, что в этой камерной картине молодых людей заинтересовал показ «возрастных проблем», с которыми они и сами повседневно сталкиваются. Но одно из первых мест получил и неореалистический по форме фильм «По мелкому поводу» грека Т. Псароса, рассказывающий о попытке крестьян создать кооператив, чтобы защититься от произвола скупщиков их продукции. Это была до жестокости правдивая и строгая картина, менее всего предназначенная для развлечения. Ее сюжет строился на истории убийства соседом соседа, когда тот предал интересы общины. Для меня это было неожиданностью: я привык, что споры и страсти вызывали ленты иного рода. Объясняя это противоречие, можно, очевидно, отметить поиск молодежью каких-то бесспорных ценностей. Она продолжает страстно обсуждать то, что ее волнует, но отнюдь уже не считает, что на ее возрастных проблемах исчерпывается жизнь. Объективность – новая черта, неизвестная поколению 60-х годов.

ЭХО «ЛЕВОГО ВЗРЫВА»

Несколько лет назад в США появился мультипликационный фильм, вызвавший фурор. «После Диснея мир не видел ничего лучшего», – писали критики. Фильм назывался «Кот Фриц», о его авторе Ральфе Бакши сначала было известно только то, что он очень молод. «Кот Фриц» хоронил смехом «новых левых». Это была предельно злая сатира на «революционную» болтовню леваков, их игру в «партизан» и их пропаганду – «словом и делом» – «сексуальной революции». Но сквозь смех у Бакши все время чувствовалась горечь. Она усилилась и превратилась в неизбывное отчаяние в следующем его фильме – «Насыщенное движение». Посредством коллажа, то есть совмещения разнородных приемов съемки и соединения документа с мультипликацией и игровым кино, Бакши показал трагическую судьбу обыкновенного нью-йоркского парня. Прием избран удачный, позволяющий избежать ограничений, например, актерского кино и показывать почти невозможное. Говорят, фильм автобиографичен, но не столь уж важно, кого Бакши показывает – себя или соседского парня. Главное – типичность судьбы. По Бакши, герои фильма обречен на гибель или от наркотинов, или от сексуальных маньяков, или от пули. Дух обреченности пронизывает «Насыщенное движение», не оставляя ни одной надежды. Всем равно достается от Бакши – рабочим и полицейским, сионистам и идеалистам, молодым и старым. Очевидно, Бакши отразил растерянность части молодежи, наступившую после «взрыва», который ничего не изменил в «обществе потребления».

Отчаяние, ставшее лейтмотивом творчества Бакши, свойственно и ряду фильмов молодых, показанных на «Фильм интернэшнл». Так, Джон Уотерс показал сразу два фильма, сделанных с одной и той же труппой. Трудно представить, как он мог собрать компанию таких уродов, но еще труднее рассказать, что они вытворяют на экране. Искусственное осеменение женщин с показом подробностей крупным планом, зверские убийства, поедание экскрементов – и это еще, можно сказать, наиболее пристойные кадры. При этом Уотерс явно даёт понять, что показывает не монстров, а рядовых обывателей.

– Знаете, ваши фильмы вызывают тошноту, – сказали ему.

– А я к этому и стремился, – парировал Уотерс. – Сегодня критика общества должна быть шоковой, чтобы быть действенной.

– Но это означает, что с грязной водой вы выплёскиваете и ребенка. После такой критики у человечества не остается ничего, ради чего стоило бы жить.

Уотерс развел руками. Знакомая реакция. Шоковых кадров было предостаточно в картинах и шведа Греде, и западного немца Герцога, и грека Панайтопулоса, и многих других. Язвы буржуазного общества настолько очевидны, что не знают, с чем надо бороться, что отрицать. Хуже дело с вопросом во имя чего бороться? Между тем уже нельзя жить на одном отрицании. Время резко разделило мир на различные социальные и идеологические системы, и быть «между» невозможно. Отсутствие какой-либо позитивной программы уводит художника в тупик, порождает отчаяние, которому нет границ. А в области формы знаменует своего рода возрождение сюрреализма, который, по словам его апологетов, «никогда не выдавал себя за литературный или художественный стиль, но прежде всего – за некое мировоззрение». Смутность представления о действительности и путях её изменения «органично» вошла сегодня в проторенное русло неофрейдизма и сюрреализма.

В ряде фильмов насыщенность эротикой превышала даже «норму» коммерческого кино, а искажения формы заставляли вспоминать самые извилистые пути модернизма. Однако ленты, повторяющие эстетику «масскульта» и полные шокирующих кадров, отражают прошлые настроения – это как бы эхо «левого взрыва».

ВРЕМЯ ПОИСКОВ

Нет сомнений, что новое время родит новые фильмы. На это позволяют надеяться пока одинокие, но весьма симптоматичные картины, свидетельствующие о жизненных поисках молодежи, о ее желании подвергнуть действительность анализу и взять из нее все нестареющее. Например, швед М. Вехсельман показал сатирический фильм «Вигген-37», выступающий в защиту политики шведского нейтралитета. Этот фильм, удачно соединивший мультипликацию с документами, был показан «в поучение», как писали критики, нидерландскому правительству. И еще более яркий пример: студенты нидерландской Киноакадемии сняли фильм о героях Сопротивления – сняли в тот момент, когда профессионалы потоком выпускают ленты, принижающие и чернящие время и людей, боровшихся с фашизмом. У молодого режиссера Ф. Фолинтера на экране предстала группа подпольщиков, жертвующих жизнью, чтобы приблизить час победы.

Можно назвать еще ряд картин, накрепко связанных с жизнью и реальными проблемами, стоящими перед молодежью. Среди них, конечно, особое место занимает фильм «С кулаками против танков», смонтированный из кинодокументов, фотографий, свидетельских показаний очевидцев событий в Чили. Это яростное, доказательное и трагичное по фактам обвинение Пиночета и его хунты в преступлениях против человечности. В названии фильма четко выражена позиция авторов – пусть с кулаками против танков, но борьба продолжается…

Документальные фильмы касались всех сторон действительности – охраны среды, спорта, телевидения как средства одурманивания зрителей, проблем больших городов, расизма и т. д. Не все они были четкими по авторской позиции. Так, молодые канадцы в картине «Видео» не столько подвергли критике телевидение, сколько вслед за Маклюэном представили его какой-то демонической, не подвластной человеку силой.

«Фильм интернэшнл», однако, призван не только показать через фильмы внутренний мир современников, но и выявить талантливых молодых кинематографистов, сегодня никому не ведомых, но которые завтра, может быть, станут соперниками Феллини. Пока, конечно, Феллини может не беспокоиться, но фестиваль выявил группу очень одаренных людей.

Целую коллекцию фильмов привезла молодежь из ФРГ. Фильмы «Грубость Франса Блюма» Р. Хауфа, «Каждый сам за себя и бог за всех» В. Герцога, «Подснежники цветут в сентябре» К. Зайфер, «Марта» Р. Фашбиндера и некоторые другие заставляют думать, что в кино ФРГ появляется еще одна «новая волна». Например, «Марта» – тонкая психологическая зарисовка современного положении женщины, которую муж может освободить от работы, но вместе с тем превращает в служанку.

Любопытную короткометражку под названием «Твиск» привез на фестиваль молодой американец по фамилии Орлов.

«Твиск» – это глухая станция в прериях, где ждут поезда очень разные люди. Ждут давно – между рельсами выросло деревце. И дождутся. Но поезд возьмет и увезет немногих, тех, кто чист душой, прежде всего детей. А остальные опять – кто лежа, кто сидя, но все равно лениво – будут ждать. Как видим, перед нами – притча, притом грустная, полная сожаления к людям, которые проспали свой поезд. И сделана она на редкость лирично и тонко, так, что невольно вспоминается Чехов…

В заключение признаем, что все эти фильмы не способны дать портрет молодого человека Запада 70-х годов. Они дают лишь абрис его. Но даже по штрихам можно понять, что это человек более сложный, чем его буйные предшественники, более требовательный и трезвый.

РОТТЕРДАМ – МОСКВА

15