Скрипач на крыше / Fiddler on the Roof (1971)

Полнометражный фильм (номинация на «Оскар»).

США.

Продолжительность 181 минута.

Режиссёр Норман Джуисон (номинация на «Оскар»).

Автор сценария Джозеф Стайн по своей пьесе, основанной на рассказах Шолом-Алейхема.

Композитор Джон Уильямс (премия «Оскар»).

Оператор Освальд Моррис (премия «Оскар»).

Жанр: драма, семейный фильм, исторический фильм, мюзикл, мелодрама

Краткое содержание
1905-й год, Российская империя, украинская деревня Анатовка, расположенная по ту сторону от Бойберика. Бедный молочник Тевье (Тополь, номинация на «Оскар») и его жена Голда (Норма Крейн), живущие в еврейской общине, помаленьку ведут хозяйство и строго соблюдают древние иудейские обычаи, но в первую очередь озабочены тем, как устроить будущее пяти дочерей. Когда престарелая сваха Ента (Молли Пикон) сообщает, что нашёлся жених для старшей, Цайтл (Розалинд Харрис), — зажиточный, хотя и не молодой, мясник-вдовец Лазарь Вольф (Пол Мэнн), это поначалу радует родителей. Однако девушка заявляет, что уже год как тайно помолвлена с портным по имени Моттл (Леонард Фрей, номинация на «Оскар»), которого знает с детства. Может ли отец лишать счастья родное дитя?..

Также в ролях: Мишель Марш (Годл), Нева Смолл (Хава), Пол Майкл Глейзер (Перчик, в титрах как Michael Glaser), Рэй Лавлок (Федька, в титрах как Raymond Lovelock), Элейн Эдвардс (Шпринца), Кэнди Бонстейн (Билке), Шимен Раскин (Мордхе), Звее Скулер (раввин), в эпизодах Сэмми Бейес (танцор в кабаке), Норман Джуисон (раввин в рассказываемом Тевье сне, озв.).

Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com

Рецензия

© Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com, 22.11.2013

Авторская оценка 9/10

(при копировании текста активная ссылка на первоисточник обязательна)

Когда один из героев полицейского детектива «Команда Шарки» /1981/ в шутку утверждает, что евреи не бывают фермерами, тот приводит железный аргумент: «В чём дело, ты разве не смотрел «Скрипача на крыше»?». Любопытное наблюдение, сделанное Бертом Рейнолдьсом, лишний раз свидетельствует об исключительном значении, которое имеет фильм для тех, кто, необязательно являясь гражданином Израиля и разделяя сионистскую идеологию, причисляет себя к представителям еврейского народа. Начиная с премьеры, состоявшейся 22-го ноября 1964-го года в нью-йоркском театре Imperial, мюзикл выдержал 3　242 представления, побив предыдущий рекорд, сохранявшийся за «Жизнью с отцом» на протяжении четверти века. Немногим менее жарким (2　030 спектаклей) оказался приём английской публикой – в лондонском Театре Её Величества. Однако даже эти впечатляющие достижения блекнут на фоне триумфа киноверсии, поначалу всё-таки вызывавшей сомнения в том, что затраченные средства (бюджет составил $9 млн., почти как у типичного фильма-катастрофы тех лет!) удастся компенсировать в тот момент, когда популярность жанра стремительно угасала. Картина заняла по итогам сезона первое место, заинтересовала публику при повторном выпуске на экраны в 1979-м¹, вызвала ажиотаж в других странах (в частности, в Японии), а, например, во время первой демонстрации по национальному телевидению аудитория составила сорок миллионов человек. Вряд ли Джозеф Стейн, сочинивший либретто на основе цикла рассказов Шолом-Алейхема о молочнике Тевье, позже адаптированное им самим в сценарий, композитор Джерри Бок и автор текстов песен Шелдон Харник могли мечтать о чём-то большем… Разве что у актёра Зеро Мостела остался неприятный осадок в душе из-за того, что в конечном итоге отдали предпочтение не ему, блиставшему на Бродвее, и даже не голливудским «звёздам» (рассматривались кандидатуры Орсона Уэллса, Энтони Куинна, Марлона Брандо, Фрэнка Синатры и Дэнни Кэя), а Хаиму Тополю, пусть и уроженцу Тель-Авива, пусть и покорившему британских театралов, но являвшемуся гораздо моложе своего героя и придерживавшемуся иной – не столь неприкрыто комичной – трактовки его поступков, мыслей, устремлений.

Причины успеха, думаю, не нуждаются в особом пояснении. В «Скрипаче на крыше» досконально, почти без присущих «фабрике грёз» ляпов реконструирован быт восточноевропейских местечковых евреев (между прочим, не в пример сценическому оригиналу, где декорации носили достаточно абстрактный характер), что, заметим мимоходом, было бы невозможно без содействия югославских кинематографистов, помогших – чуть ли не с личного разрешения Президента Иосипа Броз Тито – в организации натурных съёмок в хорватских деревеньках Мала Горица и Лекеник и городе Загреб. Но прежде всего – «лёгкая» форма мюзикла, одновременно грустного и смешного, не помешала затронуть ключевые аспекты еврейской истории, культуры или, точнее, менталитета. Tradition – именно так, по названию первой звучащей (и впоследствии повторяемой в разных вариациях) песни, можно выразить лейтмотив произведения, внутренняя логика которого доказывает, к счастью или несчастью, неизбежность размывания этих самых, некогда незыблемых и священных традиций под влиянием новых веяний. Только-только наступивший XX век принёс не одни лишь надежды на лучшую жизнь и исполнение заветных чаяний: научно-технический прогресс (олицетворяемый хотя бы швейной машинкой – предметом мечтаний бедного портного Мотла) и сопутствующий рост самосознания простого люда на поверку невозможен без радикального изменения привычного уклада. Дело, грубо говоря, не в том, что Тевье, однажды проявив слабость и разрешив (в нарушение достигнутых договорённостей с уважаемым мясником) старшей дочери с её женихом отойти от древнего обычая – не воспользоваться услугами свахи, вынужден уступать и впредь, отдаляясь от богоугодного существования. И ладно ещё любовь Годл к Перчику, произносящему красивые речи о несправедливости мироустройства и, хуже того, сосланному в Сибирь за революционную деятельность, но ведь он скрипя сердце прощает, благословляя в душе, и Хаву, совершившую совсем немыслимый для ортодоксального иудея поступок – вышедшую замуж за иноверца, простого русского парня Федьку. Времена действительно меняются – и не только изданный властями указ об Анатовке, заставивший вчерашних земляков податься в разные части света (кто в Палестину, кто в Краков, а кто и в Чикаго), свидетельствует о невозможности существовать по-старому, замкнуто и обособленно от окружения. Что ждёт в будущем Тевье и его родных, которых провожает и которым напоследок – наудачу – играет грустную мелодию спустившийся на грешную землю скрипач на крыше²?

Впрочем, сводить суть замечательного фильма к так называемому еврейскому вопросу (как это допустимо в случае, скажем, с «Йентл» /1983/ Барбры Стрейзанд), то есть к вещам узконациональным и непонятным – или же малоинтересным – представителям иных наций и вероисповеданий, было бы опрометчиво. Подобно тому, как «Грек Зорба» /1964/ (к слову, также пересказанный Стейном на языке сценического мюзикла) не может оставить равнодушным любого, как бы далеко тот ни находился от Балканского полуострова, «Скрипач на крыше» – обо всех нас, отчаянно пытающихся вытянуть простенькую приятную мелодию, не сломав при этом себе шею. Сам Норман Джуисон, осмелившийся, помнится, указать американцам на абсурдность внушённой антисоветской пропагандой боязни русского нашествия и не менее остро обличавший расизм, царящий душной южной ночью, не являлся евреем³ и уж точно не ставил целью явить фильм «просемитский» («антисемитский навыворот») – превозносящий потомков праотца Иакова в ущерб всем прочим, относимым к гоям. В одном из лучших и ключевых, на мой взгляд, эпизодов Тевье, нечаянно потревоженный разошедшимся в удалом танце крестьянином-славянином, после секундного замешательства обменивается с ним вежливыми поклонами – и вот уже весь кабак пускается в развесёлый пляс. Даже местный урядник не производит впечатление плохого человека – напротив, отдаёт себе отчёт в несправедливости полученных приказов и пытается по возможности смягчить злодеяние, предотвратить бессмысленное кровопролитие… Главный герой потому, осмелюсь предположить, и оказался близок режиссёру, что является стихийным гуманистом, пытающимся убедить самого себя в неукоснительной приверженности традициям, но на поверку, в любой житейски непростой ситуации – не могущим обуздать искренней любви к людям, к людям близким и не очень. «Знаю, знаю, мы избранный народ… Но хотя бы изредка не мог бы Ты выбирать кого-нибудь ещё?» – с досадой в голосе обращается он к Богу. Обстановка в Анатовке покажется частностью на фоне глобальных перемен – волнений по всей огромной империи, перетёкших в революцию 1905-го года. Революцию, ознаменовавшую приближающийся крах старых времён, хотя истинное значение события поняли очень немногие прозорливые современники. Конечно, эта тема несколько выходит за рамки очерченного авторами круга проблем, но и то, что Джуисону удалось передать интуитивно, сказать полунамёком, делает ему честь. Большая редкость для заокеанских художников, чаще и не пытающихся понять другие (не укладывающиеся в западные лекала) культуры!

.

__________
1 – Общие кассовые сборы оцениваются в $83,5 млн., прокатная плата – в $38 млн.
2 – Между прочим, образ был навеян не прозой Шолом-Алейхема, а фигурой с полотна «Скрипач» /1912-13/ Марка Шагала.
3 – Хотя фамилия этого протестанта, созвучная английскому слову «the Jew», ввела в заблуждение не только руководство киностудии United Artists.

Прим.: рецензия публикуется впервые

---