Лично у меня нет причин сомневаться в искренности слов музыканта, заверявшего, что отправился в Берлин праздновать не победу капитализма над социализмом, а триумф личности. Важным штрихом его биографии видятся и убеждения родителей, коммунистов и христиан, особенно отца…
Режиссёр, скорее, задался амбициозной целью исследовать общество, породившее Просвещение (или, наоборот, порождённое уникальным феноменом?) с привлечением методологии и понятийного аппарата экзистенциализма, вернувшегося на новом витке развития к вязкому иррационализму…
Авторы осторожно намекают, что сама Ирландия поступила примерно так же, как Тара, решившая, осознавая риск, таящийся в предложении бесшабашного Тома, всё-таки покинуть с сыном-младенцем родимую сторонку (говоря грубее, насиженное место) – уйти в большой мир, навстречу неизведанному…
Формально не должно возникнуть сомнений в том, что мы смотрим очередной и очень – очень! – стильный нео-нуар. Быть может, являемся свидетелями попытки не просто, от души поиграв в ретро, вернуть «чёрный фильм» из небытия, а явить его квинтэссенцию…
Автору гораздо интереснее наблюдать за реакцией на внештатную ситуацию – риск разоблачения в прессе, грозящий вылиться в политический скандал и, как следствие, сокращение финансирования – такой сложной и могущественной системы, как разведка США…
В помещении нью-йоркского офиса ЦРУ, куда проникает Борн, внимательные зрители заметят фотопортрет Дональда Рамсфелда, министра обороны США, а ещё – по ходу мелькает экземпляр автобиографической книги Билла Клинтона «Моя жизнь»…
В промежутке между двумя жгуче актуальными, аутентичными по атмосфере полицейско-криминальными драмами («Серпико» /1973/ и «Жарким днём после обеда» /1975/) Сидни Люмет обратился к классическому детективу, внеся лепту в формирование модного тогда стиля ретро…
Авторы словно призывают отвлечься от привычных стереотипов сознания, допустив «крамольную» мысль о том, что необъятная Вселенная полна чудес, непостижимых разумом, предпочитающим иметь дело со схемами и грубыми интерпретациями…
Было странно следить за тем, как от серии к серии Бонд всё основательнее серьёзнеет, чтобы переступить последнюю черту – уйти в глубочайшую рефлексию (депрессию?), ведя со смертью опасные игры и предъявляя суровой начальнице странные претензии…
Начавшиеся с краткого и необязательного разговора в пабе, плавно перетёкшего в совместные походы в кинотеатр и в гости друг к другу, отношения «бунтаря» Артура с Дорин всё стремительнее приближаются к уютному буржуазному браку…
