Увлеченья (1994): материалы

Басина Наталья. Элитарность разных степеней свежести // Видео-Асс PREMIERE. – 1994, № 22 (осень). – С. 26-27.

ЭЛИТАРНОСТЬ РАЗНЫХ СТЕПЕНЕЙ СВЕЖЕСТИ

Как и многое другое, происходящее в мире, общий упадок фестивального движения обошел наше Отечество стороной. Покуда мир горюет о сокращении бюджетов и гибели десятилетиями здравствовавших смотров, в нашем удивительном климате кинотусовки размножаются и разрастаются так же бурно, как экзотические растения – в тропическом. При этом всякий новорожденный фестиваль изобретает для себя какой-нибудь экзотический имидж и гордится особостью фестивальных переживаний. Однако, главным событием киногода и главным центром притяжения для кинематографического сообщества остается сочинский «Кинотавр».

При рождении эта затея казалось достаточно экстравагантной. А стала насущной. И теперь без весеннего сочинского кинособрания – праздника, соревнования, итога, точки отсчета — представить себе нашу киножизнь уже невозможно. Так же, как «Кинотавр» – без все новых и новых затей. В этом году в едином пространстве и времени совместились Открытый Российский и Международный фестивали. У первого – устоявшаяся репутация. Второй только нащупывает свою дорогу. Но уже ясно, что его соседство хоть и добавило проблем фестивальному Сочи, зато и сообщило событию в целом кинематографической респектабельности. В этом году кинокомпания «Кинотавр», родившая и вынянчившая фестиваль, отпраздновала свое пятилетие. Дело было в сочинском цирке. Блистали улыбки, президент Открытого Российского — Олег Янковский красовался в роли трехглавого Дракона. Основатель, нянька и мученик (официально – генеральный продюсер) «Кинотавра» Марк Рудинштейн появился верхом на слоне, красавицы-актрисы сумели устоять на хлипкой повозке, изображающей античную колесницу. Словом, шума, треска, шуток и фейерверков было много, не включиться в общее веселье было, ей-Богу, трудно.

В силу то ли верного инстинкта, то ли просто здравого смысла о, может быть, следуя высокой фестивальной моде, «Кинотавр» от роду стремится вынести свои радости на люди. И очень заботится о пышности обрамления собственно кинематографического действа: праздник отбрасывает свой блеск на киноэкран, волнует, приманивает, работает на праздничный имидж кино, утерянный им в обыденной борьбе за выживание.

По части обрамления, нынешний «Кинотавр» был выше всяческих похвал: сумасшедшее цветение магнолий, нежнейший пробой, великолепие вечерних туалетов с драконовской суровостью предписанное Президентом, комфорт гостиницы «Жемчужина», устроивший даже видавших много-звездочные виды иностранцев. И множество популярных лиц, как имеющих отношение к кино, так и не имеющих (завсегдатаи всех наших престижных акций), все теснее прибивающееся к «Кинотавру».

Знатоки утверждают, что сочинская тусовка уже выглядит круче, скажем, Сан-Себастьянская. Если дальше так пойдет, то намерение сочинского кинособрания сровняться с Каннским может показаться не таким уж амбициозным. Тем более, что по умению тратить деньги отечественные фестивальные деятели, похоже, не знают себе ровных. Что же касается умения их делать, то новый финансовый директор сочинского фестиваля – Константин боровой — утверждает, что это предприятие, взяв за образец все тот же Каннский коммерческий колосс, не только обязано, но и вполне способно стать прибыльным.

Финансы вещь загадочная, дилетанту остается верить господину радетелю экономической свободы но слово. Одно можно предположить с достаточной уверенностью:: если фестиваль и научится зарабатывать деньги, то, скорее всего, не на кино.

Кинослава Марка Рудинштейна началось с устроенного им в подмосковном Подольске маленького фестиваля «некупленных фильмов». Это был рыцарский жест, вызов тогдашней кинодействительности. Было доказано, что в куче заграничного мусора и доморощенной чернухи, заполнившей киноэкраны, можно выискать жемчужные зерна великолепного или, во всяком случае, нестыдного кино. С тех пор прошло пять лет, дело кино стали лучше, но и по сей день зрители, мягко говоря, не рвутся в кинозалы. Для того, чтобы их вернуть, надобен длительный курс лечения. Даже сочинская публика, к фестивалю неравнодушная, знающая, что в своих программах он собирает все лучшее из тога, что мы имеем, охотно собиралась поглазеть но звездоход, но достаточно вяло отнеслась к кинопрограммам. Вместе с тем в конкурсе Международнога фестиваля для киноманов были весьма лакомые блюда, а в конкурсе Открытого Российского — несколько картин, которые в иные времена вполне могли рассчитывать на хорошую кассу. Общее повышение профессионального тонуса нашего кино и явное его стремление вернуть зрительскую любовь – главные новости истекшего российского киногода. Правда, до вершин нашего «авторского кинематографа», признанного во всем мире, новому, нарождающемуся, «зрелищному» кино еще далеко. И программа Открытого Российского фестиваля, утерявшего свой «авторский» конкурс, показалась в общем слабее, чем в прошлом году, когда достоинство «элитарной» программы как бы уравновешивали недостатки «массовой». Но зато в этот раз в конкурсе оказалось изрядное количество обнадеживающих дебютов – профессионально крепких и, к тому же, сделанных в исконно массовых жанрах. А значит, отложенное до поры до времени любовное свидание кино со зрителем – ещё впереди.

Большой президентский приз Открытого Российского (имеющего свободный статус) присужден в этот раз за дебюты. Разделили его два фильма: «Плащ Казановы» и «Лимита».

Мелодрама «Плащ Казановы» – первая режиссерская работа известного театрального драматурга Александра Галина. Сюжет – из недавних, к счастью, минувших времен – групповая загранпоездка, коллективное головокружение в пьяном воздухе свободы. Героиня – провинциалка-книгочей. Очутившись в Венеции (город ее книжных грез, оказалось, существует в действительности), она пребывает в состоянии высокой душевной эйфории и принимает за чистую монету ухаживания профессионального соблазнителя. Играет ее Инна Чурикова. Актриса великая, она в этом фильме не слишком нова, скорее – равна самой себе, а с ней конкурировать было некому. И жюри под председательством Олега Табакова, в полном согласии с общими ожиданиями, отдало ей приз за лучшую женскую роль.

Второй «президентский фаворит», в прошлом известный кинооператор Денис Евстигнеев выбрал для режиссерской пробы сценарий Петра Луцика и Александра Саморядова (по которому рукой мастера прошелся еще и Ираклий Квирикадзе) о «новых русских», сильных людях, взламывающих

26

любые препятствия на пути к успеху. Но под обломками погибают иллюзии – дружба, любовь. «Лимита» вызвала разноречивые отклики. Кому-то показалось, что энергичная «клипообразная» манера, в которой сделан фильм, так же нова, и так же современна, как и его тема. Другие увидели в фильме всего лишь приемы «гангстерской саги», досконально разработанные в мировом кино, и добросовестно перенесенные на российскую почву. Так или иначе, но, кроме приза за режиссуру, «Лимита» принесла приз и актеру, исполнителю главной роли «взломщика» компьютерных программ – Владимиру Машкову.

Машков сыграл главную роль и у Валерия Тодоровского в «Подмосковных вечерах» – картине, которую очень ждали, но как бы «не дождались». Автор «Любви», способный ток храбро и остро высказываться но злобу дня, так бить по зрительским чувствам, на этот раз снял профессионально безупречный, элегантный, но очень уж литературный фильм. Современная версия «Леди Макбет Мценского уезда» разочаровала некоей «сердечной недостаточностью». Пожалуй, самый полнокровный персонаж фильма – Сергей в исполнении Владимира Машкова.

Недаром этого молодого актера упорно сватают на роль секс-символа «новых русских». По закону парных случаев (вообще торжествовавшему на этом фестивале) мужской актерский приз разделил с Владимиром Машковым еще один претендент на статус экранного секс-символа – Игорь Скляр, за роль в фильме Семена Арановича «Год собаки». К самому фильму жюри отнеслось прохладно – в отличие от судейской коллегии Берлинского фестиваля, присудившей ему в этом году Серебряного Медведя. То же произошло с добывшей прошлой осенью Венецианское серебро картиной Бахтиера Худойназарова «Кош ба кош». Но ярче всего разница в оценках «на дистанции» и «на местности» проявилось в случае с фильмом «Пешаварский вальс». Картина Геннадия Каюмова и Тимура Бекмамбетова об одном из ужасных эпизодов афганской войны произвела сильнейшее впечатление на зарубежных критиков и селекторов знаменитых фестивалей, слетевшихся в этом году в Сочи. Отмечено она и ФИПРЕССИ под председательством уважаемого мэтра Марселя Мортено. Российской же части кинособрания показалось, что слишком очевидно желание авторов фильма быть услышанными за рубежом и слишком многое – ради эффективности приема – недосказано для тех, кому прежде всего надо было бы разобраться в собственном прошлом.

Зато совершенную независимость от каких бы то ни было престижных ориентиров снова продемонстрировала Кира Муратова. Герои ее «Увлечений» – циркачка, медсестра, жокеи и прочие граждане ипподрома. Главный же герой – Кинематограф. В этой, как никогда прежде, решительно «оторвавшейся от жизни» ленте, отчетливо явлена победительная сила кино и единственно истинная страсть, всегда Муратовой владевшая, – пересоздавать реальность по собственной кинематографической надобности, по образу и подобию богини Киногении.

Склонное раздваиваться жюри присудило фильму Муратовой приз «за развитие киноязыка» – в паре с гораздо более слабым фильмом Нодара Манагадзе «Презрение». Как тут снова не пожалеть об отдельном конкурсе авторского кино, в котором можно было бы сравнивать сравнимое и разбираться в сортах элитарности!

Видимо, от невозможности выявить безусловного лидера в достаточно разношерстном конкурсе нынешнего Открытого Российского фестиваля, жюри отдало Гран-при фильму Усмана Сапарева «Ангелочек, сделай радость», – добротной, очень традиционной хотя и весьма чувствительной ленте о немецком мальчике, депортированном во время войны в Туркмению. К сожалению, в отличие от гран-призеров прошлых лет – от «Солнца неспящих», «Барабаниады», даже от картины «Анкор, еще анкор!» – этот фильм не тянет на событие, которым может оправдаться и запомниться такой большой и такой важный для построения шкалы кинематографических ценностей фестиваль.

Что касается первого Сочинского международного, то устроители его сильно рисковали, если учесть, что в мире уже имеется немыслимое количество огромных, больших, средних, маленьких и совсем крохотных фестивалей и фестивальчиков. И привлечь внимание к еще одному очень трудно, тем более, что жизнь наша чревато неожиданностями, и в мире это хорошо знают. Однако, – выиграли. Председатель международного жюри, строгая синьора Лилиана Кавани признала: фестиваль порадовал свежими и сильными киновпечатлениями, что ее удивило даже больше, чем хорошая организация и приятность быта в никому неведомом Сочи. Синьора удивилась недаром: Сочинский Международный выбрал себе не слишком редкую специализацию – на дебютах, вторых, максимум-третьих режиссерских работах. Понятно, что новичок по молодости должен первое время «донашивать» то, что относили старшие. И в программе собрались, в основном, картины, примелькавшиеся на других международных молодежных фестивалях. Были здесь и итальянская «Либера», и финская «Отче наш», и румыно-французская «Предательство», и тайваньская «18» – к ним, уже знаменитым, жюри осталось равнодушным. Но нашлись и совсем новые для фестивалей картины – они-то, и вышли победителями, с ходу наградив новичков славой первооткрывателей.

Устроители Сочинского Международного намерены выявить самые современные тенденции кинопроцесса. В нынешней программе сколько-нибудь значительные и общие из этих тенденций углядеть не удалось. Но на будущую мировую киномоду равно могут повлиять мистический натурализм немецкой «Фатальной Марии» Тома

Тиквера (специальный приз жюри) и мифологическая пантеистская мистика картины француза Патрика Грандпере «Ребенок-лев», эстетский кич «Первой любви» лидера южнокорейской «новой волны» Мьюнг Саэ Ли и суровая стильность черно-белого «Войцека» молодого венгра Яноша Саса, который экранизировал уже знающую множество кино- и театральных интерпретаций драму Георга Бюхнера. Фильм Саса добыл сразу два приза – жюри и ФИПРЕССИ. А гран-при Международного фестиваля удостоилась «Мина Танненбаум» – дебют француженки Мартин Дюговсон. Очень простая, хотя и с чисто французским изяществом рассказанная, история двух женщин – история дружбы, притяжения-отталкивания, поисков себя и невозможного счастья. Пока что главной тенденцией, способной соединить знатоков с «просто зрителями» в ощущении, что кино – все-таки чудо и праздник, остается возможность увидеть и узнать на экране Жизнь и Судьбу.

Наталия Басина

27

Алексеев Илья. «Окно в Европу» в поисках жанра // Видео-Асс PREMIERE. – 1994, № 24. – С. 90-91.

ФЕСТИВАЛИ ОСЕНИ

«ОКНО В ЕВРОПУ» В ПОИСКАХ ЖАНРА

Киноторги в Выборге, проводившиеся в прошлом годы, сегодня преобразовались в кинофестиваль «Окно в Европу», учрежденный Русско-Европейской Киноассоциаций (РЕКА).

Выборг – прекрасный город, вполне подходящий для того, чтобы постараться выпестовать здесь новую оригинальную школу российского кино и прорубить столь обширное, как это задумывают организаторы фестиваля, окно в Европу – по крайней мере, окно в страны Балтии.

Чудесная архитектура, навевающий мистические чувства старинный замок (который мы созерцали как вьяве, так и на кинопленке – в фильме «Замок» А.Балабанова по роману Ф.Кафки), доброжелательные и любящие кино горожане, готовые стоять в проходах кинозалов, чтобы посмотреть на Никиту Михалкова. Возможно, ажиотаж первых дней был подогрет масштабной постановочной акцией – шествием скоморохов через весь город (среди них – Смерть, размахивавшая косой и отсвечивавшая белым черепом, навевавшая ассоциации с фильмами Бергмана). Так или иначе, атмосфера художественного праздника была не только в сопутствующих мероприятиях, но иногда и в просмотровых залах. Иногда, – потому что попали на фестиваль фильмы слишком разные по качеству.

Одной из целей ассоциации РЕКА, учредившей фестиваль, являлось утверждение в России мощной национальной киношколы, и эта задача – благородная, но трудноразрешимая – взывает к более внятному объяснению принципов, исходя и которых составлялась бы программа. Два принципа – не делить фильмы на игровые и документальные и включить в российскую фестивальную программу картину поляка Ежи Гофмана как сделанную на российские деньги и рассказывающую (отчасти) о России, – не выглядят достаточно монументальными.

И все же зачатки новой образности проявились не только в атмосфере фестиваля, но и в фильмах. Например, в «Самолете» молодого режиссера А.Свешникова, экранизировавшего раннюю прозу А.Сент-Экзюпери. Президент жюри М.Хуциев на пресс-конференции, посвященной открытию фестиваля, рассказал, как во время своей работы над фильмом «Бесконечность» увидел, что один из его осветителей что-то снимает. Потом, посмотрев фильм, позавидовал многим режиссерским решениям и понял, что кое-какие из мизансцен, придуманных Свешниковым, хотел бы видеть в своих фильмах. И действительно, полулюбительская лента молодых кинематографистов оставляет впечатление начала длинного и интересного пути в кино. Молодое кино России вообще было представлено на фестивале достаточно щедро: работами студентов вгиковской мастерской М.Хуциева (некоторые из них стали уже известными мастерами), фильмами Александра Басова и Артура Аристакисяна. «Ладони» Аристакисяна уже побывали на многих фестивалях и успели получить шесть призов. Выборгское же жюри (М.Хуциев, М.Вертинская, И.Гращенкова, А.Гребнев, А.Княжинский, В.Коновалов, С.Кулиш, С.Ростоцкий, А.Свободин, М.Таривердиев, А.Чинарова) не присудило фильму ничего. Это вызвало протест со стороны дистрибьютора картины: стоит ли так пренебрегать мнением коллег из жюри западных фестивалей? И вопрос о собственной гордости советских, всегда возникающий на наших фестивалях, перевернулся с ног на голову: у нас собственная гордость – не дадим приза нашей картине! Спорная ситуация потянула за собой вопрос – а не стоило ли бы пригласить в жюри кого-то из дистрибьюторов, людей, делающих (и чувствующих) погоду на кинорынке.

Возможно, в будущем году так и будет – жюри станет более «рыночным».

Так начинает складывать свое лицо фестиваль.

В фаворитах «Окна в Европу» значился «Замок» Алексейя Балабанова. Экранизация романа Кафки очень эстетское произведение, недотягивающее, однако, до ощущения кафкианской бкздны. Впрочем, в некоторых эпизодах эта бездна чувствовалась. Населенный призраками Замок вдруг обретает иное измерение, когда камера останавливается на отлично найденных лицах «помощников землемера» – актеров В.Сухорукова и А.Либабова. Необычность фильма – еще и в том, что сценаристы А.Балабанов и С.Сельянов переписали финал романа Кафки, и сделали это изящно и своеобразно. Пожалуй, эта картина – не только новое слово в нашем кино, но и единственный фильм, который можно «заподозрить» в сделанности его именно для этого фестиваля – ведь снимался он именно в Выборге.

Другой фаворит фестиваля, «Никотин» Евгения Ивавнова – любимец петербургской критики (к тому же, в лице С.Добротворского, участвовавшей в его создании). Здесь «окно в Европу» прорубается на уровне определенного качества «синефильскости» сознания авторов, что, наверное, наиболее ценно. Фильм буквально нашпигован цитатами из классических фильмов мирового кино, отсылая то к Люку Бессону и Джиму Макбрайду, то к Говарду Хоуксу и Хэмфри Богарту и, разумеется, французской «Новой волне» («Никотин» – римейк фильма Годара «На последнем дыхании»), не говоря уж о том, как со вкусом изображает посещение Годаром Петербурга В.Баранов – «заслуженный работник кинофикации». «Никотин» – фильм о смерти кино, о времени умирания цитат – весьма уместен на этот кинофоруме, где, по замыслу всех заинтересованных, должны родиться новые идеи, новые смыслы – кино второго столетия своего существования.

На это же были направлены и изыскания Марлена Хуциева, который привез в Выбор работы своих учеников и дал открытый урок представителям прессы, желавшим развить свои режиссерские способности. Нам предлагалось поупражнять свое ассоциативное мышление. И мы старались, придумывая ассоциации к словам «волна» и «коммунизм». Лауреатом фестиваля стала картина Киры Муратовой «Увлеченья», которая создает сложную эстетику «кинематографического кинематографа» (попутно пародируя «некрореалистические» тенденции нашего кино). Другие лауреаты – «Зеленинский погост» Б.Лизнева, «Счастливый неудачник» В.Быченкова, «Хоровод» В.Кучинского и программа документальных фильмов В.Орехова и А.Пелешяна. Картины победителей получают призы и денежную поддержку для выхода в прокат.

Фестиваль, однако, показом фильмов не исчерпывался. Концерты Лины Мкртчан – певицы с диапазоном голоса в три октавы, моноспектакль Игоря Ларина о Пушкине, бенефис Ирины Муравьевой – все это создавало атмосферу своего рода «окна в культуру», окна, из которого видно многое. Пусть не все прозвучало так эффектно и звонко, как хотелось бы организаторам (например, не было объявленных в программе чеховских чтений), но ведь и сами замыслы в наше, испытывающее дефицит идей время, должны высоко котироваться.

Фестиваль стремился к разносторонности и многоплановости, и, подобно голосу Лины Мкртчян, прозвучал в разных октавах. Программы поворачивались то одной, то другой гранью, и не отсвечивали эти грани ни славянофильством, ни западническтвом, просто это был интеллигентный фестиваль, соединивший программы «Экранизацию русской идеи» и «Кино на границе культур», и собственно «Окно в Европу» – картины Скандинавии, Балтии, Германии. История повторяется.

Илья АЛЕКСЕЕВ

91

Черняев Пётр. Чуть помедленнее, кони!.. // Видео-Асс PREMIERE. – 1995, № 25. – С. 2-3.

ФЕСТИВАЛИ ОСЕНИ

ФИЛЬМЫ САН-РАФАЭЛЯ

Оказывается, слово «конь» говорить нельзя, только «лошадь». Это мы узнаем из повои ленты поэта-кинематографиста Киры Муратовой «Увлеченья». То есть, если вы не ходите на ипподром, не являетесь другом жокея или родственником конюха, то хоть «кляча» называйте. Для любителей же скачек это моветон.

ЧУТЬ ПОМЕДЛЕННЕЕ, КОНИ!..

«Увлеченья»

Режиссер: Кира Муратова Сценарий: Киры Муратовой и Евгения Голубенко. Оператор: Геннадий Карюк Музыка: Людвиг ван Бетховен В ролях: Светлана Коленда, Алексей Шевченко, Рената Литвинова, Михаил Демидов. Производство: «Никола-фильм», Санкт-Петербург. Россия, 1994. Продолжительность: 1 ч. 52 мин.

Кира Муратова особенна тем, что не столько рассказывает истории, сколько стремится зафиксировать и передать состояние души героев, одновременно ставя диагноз обществу, поскольку они всегда представители «средних слоев». Это мы видели и в «Астеническом синдроме», и в «Чувствительном милиционере», и в запрещаемых лентах «Долгие проводы», «Познавая белый свет», «Среди серых камней».

В застойные годы Муратова никого не хаяла, не звала на баррикады или в эмиграцию, но столько тоски было в ее персонажах, ощущающих никчемность своего существования! И так ненавязчиво, но властно погружала она зрителя в разряженную атмосферу своих фильмов, что у того перехватывало дыхание и волком хотелось выть – не из-за судеб действующих лиц, из-за своей собственной. Конечно, далеко не каждый принимает стиль Муратовой. Публика приучена к другому кино – ясному, понятному, с четко выраженной моралью. А тут… Все равно, что без подготовки и особого настроя начать читать Пастернака после Асадова.

Муратова всегда выстраивает свою реальность – гипертрофированную, скомканную, истеричную, приторможенную, временами напоминающую странный сон, где люди не слышат друг друга, говорят одновременно каждый о своем и многократно повторяют одну и ту же фразу. Эффект поначалу создается комический, ведь этого мастера интересуют лишь люди со странностями. Но кто не странен? Даже увлеченность одной идеей или зацикпенность на любимом деле может со стороны выглядеть глупостью, легким помешательством. Если попытаться определить жанр фильма «Увлеченья», то, пожалуй, это будет некая непривычная смесь, вроде светлого абсурда.

Сюжет о соперничестве двух жокеев из-

2

за девушки – соперничестве непринципиальном, поскольку восточноглазая Виолетта (С.Коленда) им обоим не так уж сильно и нравится, – постоянно рвется и теряется. Важнее оказывается аура отношений героев, если можно назвать отношениями ситуацию, когда каждый сидит как бы в отдельной колбе и живет исключительно своими мыслями и проблемами.

Медсестра Лиля погружена в ирреальный литературообразный мир: истории, где-то когда-то вычитанные, так тесно сплетаются в ее белокурой головке с реальностью, что она и себя воспринимает персонажем некой романтической пьесы (Р.Литвинова написала блестяще шаржированный сценарный текст для этой роли, которую сама и исполнила).

– Кто понесет мой гроб? Никого рядом нет… – обеспокоена эта цветущая девица, считающая морг хорошим прохладным местом, а себя центром мироздания.

– Фотография есть форма обладания, – сладострастно философствует фотограф в клетчатом пиджаке, сующий каждому встречному коллаж кентавров и уверяющий, что сделал эти снимки в Оскании-Нове.

– Я презираю дешевую монетку случая! – патетически восклицает загипсованный жокей, подводящий теоретическую базу даже под свои неудачи.

– Что такое чувство пейса? – безуспешно пытается выяснить циркачка, решившая познать секреты джигитовки.

– Лучшие друзья девушки – бриллианты, – с видом знатока замечает некто, наверняка не видевший настоящих бриллиантов.

– Все конюхи – лодыри и пьяницы, – убежден желчный, нервный наездник, подсиживаемый конкурентами.

У каждого здесь своя правда, каждый пытается нафантазировать идеальную модель мира, отстоять свои принципы, даже если никто на них не посягает. Герои «Увлечений» – как печальные клоуны, которых Муратова выпустила на арену, спрятав от них зрителей.

Понятно, что художнику «психологического рисунка», каковым является Кира Муратова, интересны прежде всего люди. Но временами кажется, что кони (пардон, лошади). Она так долго и подробно показывает их, что мы успеваем рассмотреть волоски на морде, испарину на губах, тоску в глазах. Лошади скачут, крутятся, упрямятся, не сильно привечают своих хозяев, из чего тоже возникает образ неволи.

Да, все мы немного лошади, напоминает Муратова. Мы в плену у своих увлечений и у жизни, которая упрямо не складывается так, как хотелось бы.

«Увлеченья» – очередное странное произведение поэта, который не собирается никого ничему учить. Как сказали бы лет двадцать назад – фильм о некоммуникабельности, как говорили позже – о проблеме человеческой нереализованности. Картина в любимой одними и нелюбимой другими муратовской стилистике: с нарушениями логики, с богатством сочных сцен на втором плане, с речевыми антраша, с криком души и заторможенностью чувств.

Вот только кони – они же лошади – скачут как оглашенные. Да только все по кругу, по кругу, по кругу… Как и мы.

Петр ЧЕРНЯЕВ

3