Разоблачение политики транснациональных корпораций, устраняющих неугодных политических лидеров с последующим взятием под контроль индустрии добычи природных ресурсов в странах третьего мира, уже не звучит так остро, как в момент выхода романа. В XXI веке правила изменились…
Авторы доводят до предела широко распространённый (приобретший чуть ли не архетипические черты) образ одинокого преступника – сильной личности, решительно не признающей авторитеты, не склонной к рефлексии и отчаянно преодолевающей любые преграды…
Лента действительно производит удручающее впечатление. Уже в тот момент, когда к написанию сценария привлекли новозеландского кинематографиста Питера Джексона, славящегося приверженностью «чёрному юмору» (наряду с натурализмом), стало ясно, что ни о каком серьёзном нагнетании ужаса речь идти не может…
Принципиальное отличие от предшественников заключается в том, что прежде загадка была, как ни крути, чётко определена. На сей же раз – аудитория даже не догадывается о том, чего не знает и с какой стороны ждать подвоха. Если угодно, речь идёт о чём-то противоположном хичкоковскому «макгаффину»…
Зритель неизбежно заражается чувством морального непокоя, предчувствием медленно, но верно движущегося по направлению к пропасти мира в преддверии Страшного суда, догадываясь, что упоминание семи смертных грехов принципиально…
Исходная предпосылка позволяет насытить повествование ситуациями, в определённой степени повторяющими то, хорошо нам знакомо, что уже произошло, или же – с точки зрения внутренней хронологии – произойдёт. Но с существенными отличиями!..
Авторы сами, причём заблаговременно и с избытком, предоставили пищу для воображения, заменяя одно фальшивое рабочее название на другое: от варианта «Слашо», содержащего намёк на прежнее достижение продюсера Джей Джей Абрамса1, до язвительной версии «Сыр»…
Чарльз Бронсон настолько органичен и убедителен, что зритель с повышенным вниманием следит за каждым действием (можно не сомневаться, заранее продуманным и выверенным!) убийцы экстра-класса – например, в погружённом в тревожную тишину, полностью избавленном от разговоров прологе…
Максима Булгакова («рукописи не горят») получает сатирическое звучание, поскольку популярному литератору, принуждённому собственноручно предать огню своё первое серьёзное сочинение, в то же время – приходится возвращать к жизни опостылевшую героиню…
Семена сомнения посеяны – и в какой-то момент гость окончательно запутывается в том, где правда, а где ложь, что именно контролирует Бейтман и не является ли роботом сам. Опыт приносит куда более впечатляющие плоды, чем мог вообразить изобретатель…
