Даже признавая неизбежность поражения индивидуалиста и моралиста Серпико, посмевшего объявить бой системе, режиссёр не может не восхититься мужеством и чувством гражданского долга Фрэнка, фактически, а не номинально внёсшего лепту в совершенствование социального механизма…
Действительно стоило потратить долгие годы на ожидание согласия супругов МакКэндлесс, наверняка оценивших упорство кинематографиста, загоревшегося желанием поведать о Кристофере, как только прочёл (прочёл запоем, взяв в руки экземпляр вскоре после публикации – в 1996-м году) книгу Джона Кракауэра…
Нотки трагизма по факту – придали дополнительную убедительность неоднократно произносимым Брюсом (в ночных клубах и в залах суда) словам о желании без обиняков говорить об истинном положении вещей, о стремлении, фигурально выражаясь, заставить соотечественников взглянуть в зеркало…
История поведана настолько увлекательно и изобретательно в визуальном плане, что это сделало бы честь и маститому голливудскому профессионалу. Сандберг и Роннинг отчасти из уважения к Хейердалу с товарищами, отчасти по эстетическим соображениям провели съёмки в океане (не в гигантских павильонах с водой)…
Остаётся искренне поразиться прозорливости японского кинематографиста, справедливо усмотревшего в фигуре Арсеньева олицетворение русского характера. Представителя особой, евразийской цивилизации, не лишённой, конечно, изъянов, однако призванной «уравновешивать» Восток и Запад…
Авторы предпослали очень точный эпиграф к своему произведению: «Все фильмы являются частично вымышленными. Ни один фильм не в состоянии в точности воспроизвести всю сложность человеческой жизни. У каждого своя точка зрения». Это не просто попытка заранее обелить себя…
Джордж Стивенс постарался довести до предела монументальный подход, отдавая явное предпочтение тщательно выстроенным, живописным, красивым дальним и общим планам. Даже лик Спасителя возникает на экране очень и очень нечасто… В сочетании с замедленным темпоритмом зрелище грозит основательно наскучить…
Феномен Нэша оказался порождением своего времени, что распространяется не только на фундаментальные математико-экономические открытия. Его «прекрасный разум» проявил поразительную, идиосинкразическую чуткость к фобиям коллективного бессознательного…
Атмосфера эпохи воспроизведена любовно, с исключительным тщанием. Бремя ответственности и неутолимая жажда скорости всё-таки не вынуждают посвящать себя всецело и без остатка турниру. Особенно это касается Ханта, не разделяющего фанатизм и аскетизм Лауды, предпочитающего жить здесь и сейчас…
При внимательном рассмотрении становится понятно, что режиссёр-сценарист, черпавший вдохновение в балладе Йохана Линдстрёма Саксона (к сожалению, мало кому ведомого за пределами Скандинавии), вовсе не открестился от поднятых на щит методов художественного анализа действительности…
