Девушка моей мечты / Die Frau meiner Träume (1944)

Маневич Иосиф. Чужие трофеи // Экран. – 1991, № 18. – С. 4-5.

Шли последние дни войны. Салюты. Трепет матерей и жен: только бы уцелел, только бы остался жив! Победа! Засветились окна, соседи бежали друг к другу, звонили телефоны среди ночи Мир. Жизнь. Май.

Как всегда в праздники и перед праздниками, мы дежурили у «вертушки». Я сидел в пустом предбаннике большаковского кабинета в здании на Гнездниковском, читал какой-то сценарий.

В кабинете что-то зашуршало, видимо, открылась задняя дверь. Не прошло и десяти минут, как ко мне вышел улыбающийся Большаков. Видимо, ему тоже не сиделось в одиночестве.

Два слова о том. о сем, и вдруг совершенно неожиданно министр кинематографии спросил, не хочу ли я срочно полететь в Берлин. Естественно, я согласился. Уходя, он бросил: «Завтра мне напомните».

Через два дня я был оформлен. Большаков объяснил, что моя за-

4

дача – разыскать и срочно отправить в Москву партию цветных немецких фильмов.

11 мая я уже получил командировочное удостоверение, аттестат, обмундирование и чин майора. Летняя гимнастерка и галифе были хорошо пригнаны, шинель также была впору и отлично сидела, но кирзовые сапоги были мне велики, а пилотка мала. Хорошую суконную пилотку мне дала соседка, жена подполковника. А сапоги я решил взять на «Мосфильме». Директор группы «Клятва» Циргиладзе направил меня в костюмерную. Много переменил я пар… Только сапоги Орджоникидзе, роль которого исполнял С. Закариадзе, были мне как влитые.

Поздно ночью мы собрались на Центральном аэродроме на Ленинградском шоссе и на рассвете вылетели в Берлин.

Когда летели над Германией, я с чувством злорадного удовлетворения наблюдал панораму разрушений. Уцелели лишь остовы немецких городов. Страна пожала то, что посеяла. Деревни, фольварки имели более жилой вид. Но вот проступили очертания Берлина. Размеры разрушений врезались в память навсегда. В районе Темпельсхофа самолет пошел на снижение.

Нас ждал «студебекер». Поехали в Карлхорст, почти через весь Берлин. Этот уголок Берлина, состоящий главным образом из отдельных вилл, почти не был разрушен. Домики, выделенные нам, примыкали к военно-инженерному училищу, где несколько дней назад была подписана полная капитуляция немецкой армии.

Рано утром на отличном «мерседесе» мы выехали в Бабельсберг во владения «УФА», крупнейшей кино-фабрики Европы. Эта марка красовалась в титрах «Индийской гробницы», «Нибелунгов», «Кабинета доктора Калигари».

Мы будто вернулись в мирное время – так разителен на первый взгляд был контраст. У ворот киностудии стоял наш часовой.

Обойдя павильон, мы двинулись в цеха и склады. Полки были забиты и ломились от запасов тканей, бумаги, бечевы, шнуров. В костюмерных висели тысячи костюмов. Мебельные склады были полны. Все было разложено с немецкой аккуратностью. в каждом цехе были подробнейшие картотеки на вещи. Не было только людей. «УФА» превратилась в погруженное в безмолвие царство вещей. Замки мы сбивали. Операторские кабины были пусты, в лаборатории не было копировальных аппаратов. Оборудование исчезло. Не было и фильмов. Никаких следов фильмотеки.

Но в это время во двор въехал на велосипеде с большим норвежским флагом хорошо одетый человек лет пятидесяти. Это был помощник главного инженера или технического директора. От него мы и получили первые сведения: оборудование упаковано и вывезено дней за пять до вступления наших войск, фильмы находятся в специальном фильмохранилище километрах в шести от Бабельсберга.

Так закончился первый день на «УФА».

Перетащив из склада походную офицерскую кровать, я поставил ее в просторном кабинете «шефдраматурга», лег. накрылся шинелью и стал с трудом разбирать проспект студии на 1945 год.

Мир гитлеровской кинематографии отличался кастовой ограниченностью. Немцы не видели почти никаких иностранных картин, из советских картин единственную – «Дети капитана Гранта». Между тем в фильмархиве рейха были почти все советские ленты, захваченные на оккупированной территории. В картотеке в абонементах Геринга, Геббельса значились «Радуга», «Непокоренные», «Она защищает Родину», снятые во время войны. Абонементные карточки велись очень строго, отмечались даже часы, когда отправлялись картины к фюреру и когда возвращались. Судя по этим карточкам, руководители рейха смотрели советские фильмы и хронику.

Теперь собственно о том, зачем я был командирован в Берлин. …Рейхсфильмархив находился в особом помещении в пяти или шести километрах от Бабельсберга в лесу. Это был комплекс зданий, состоящий из нескольких помещений-бункеров, где кондиционеры поддерживали нужную температуру.

Когда я на своем «опеле» с водителем Сашей в сопровождении «виллиса» подкатил к Рейхсфильм-архиву, там стояло несколько машин. Какой-то офицер требовал ключи и фильмы, кроме того, он решил расположиться сам со своими солдатами и занять Рейхсфильмархив. И хотя я был старше по званию, старший лейтенант меня слушать не желал, и сопровождающие меня саперы отступили перед автоматчиками. У меня было удостоверение. подписанное начальником тыла Советской Армии генералом Хрулевым. Это немного снизило угрожающий тон старшего лейтенанта. Но освобождать территорию он не хотел. Телефон не работал. Я послал Сашу к коменданту Потсдама. Я объяснял ему, что не имею права выдать ни одной картины. пока не разберусь, что там есть. Может быть, бункеры вообще пустые! Он твердил свое: кто-то уже получил картины, их смотрели в какой-то части, картины замечательные, английские, французские. Время шло. а мы все препирались, пока не выяснилось, что я хорошо знаком с Любовью Орловой, Зоей Федоровой, Тамарой Макаровой, Борисом Чирковым и Николаем Черкасовым. Разговор перешел в сферу обычную, кто чей муж и где кто сейчас снимается. Беседа наша приобрела характер лекции о чудесах кино, лейтенант и бойцы с удовольствием слушали. Вскоре мы услышали шум. Выбежали на крыльцо. У ворот стояло несколько машин. Весть о том. что здесь находятся заграничные фильмы, разнеслась по частям, и все слали своих гонцов – это были завклубами, ординарцы, адъютанты, на легковушках и грузовиках. Кто-то приехал на бронетранспортере.

Все кричали, требовали картин, предлагали взломать двери бункеров гранатами. Не знаю, чем бы все это кончилось, так как охотников за фильмами набралось уже человек пятьдесят, и их воинственный пыл не утихал, но финал наступил неожиданно. Был привезен приказ коменданта Берлина генерала Берзарина: архив поступает в ведение Уполномоченного комитета по делам кинематографии при СНК СССР, а коменданту Потсдама предлагалось осуществить охрану объекта. Все сразу стали разъезжаться, хорошо зная, что Берзарин шутить не будет.

С утра к нам присылали из комендатуры Потсдама человек пятьдесят немцев, главным образом женщин, они паковали фильмы в большие ящики и писали по-русски адрес.

Через месяц отбор и упаковку фильмов закончили.

Вот отрывок из моей докладной записки:

«В Берлинском Рейхсфильмархиве в основном были собраны иностранные фильмы (американские, французские, английские и др.). в Рейхсфильмархив были также доставлены фонды киноархивов из Франции. Норвегии, Чехословакии. Польши, Югославии. Эти фонды не были еще полностью отобраны и систематизированы.

Не считая фильмов, поступивших на Рейхсфильмархив в последнее время и еще неразобранных, в нем находилось 17 352 картины, из них:

1. Полнометражных (художественных) – 6400 штук.

2. Короткометражных (до трех частей) – 3500 штук.

3. Рекламных роликов – 4800 штук.

4 Хроники (отдельные номера) – 2600 штук.

Что взято из Рейхсфильмархива:

Полнометражных фильмов около 3700 экземпляров. Около 250 копий советских фильмов переданы для проката в Берлине и его окрестностях (часть взята до нашего приезда непосредственно военными частями). Больше 2000 фильмов. хранившихся в филиале Рейхсфильмархива в г. Глиндов, уничтожены при пожаре до нашего приезда. Из 3500 короткометражек взято около 2500, в том числе несколько сот цветных американских мультипликаций.

Рекламные ролики оставлены в Рейхсфильмархиве.

Работа по отгрузке Рейхсфильмархива началась 9 июня и закончена 4 июля 1945 года».

Через несколько дней я улетел. Со мной в Москву летела прославленная «Девушка моей мечты» с Марикой Рёкк в главной роли.

Я вернулся в свою редакторскую келью на четвертом этаже и теперь встречался с фильмами из Рейхсфильмархива лишь в кино, где они многие годы помогали Главкинопрокату перевыполнять план и получать премии.

Иосиф МАНЕВИЧ

Публикация Е. И. Вельяминовой

5