Вит Ольмер не желает принижать индивида, несущего, хочет того или нет, ответственность за совершаемые поступки. Вопреки присказке фарцовщиков, боны, использовавшиеся в качестве замены иностранной валюты в сети магазинов Tuzex (аналогах советских «Берёзок»), не приносят покоя…
Не могу не выразить восхищения технической стороной зрелища, поражающего буйством фантазии постмодернистского толка. Мир, созданный на экране, самобытен и вместе с тем – подозрительно напоминает привычную нам (в первую очередь, конечно, американцам) урбанистическую реальность…
Ещё чуть-чуть – и стараниями Голливуда не останется ни одной классической сказки, не подвергнувшейся ироническому переосмыслению. И даже персонажа… Подошла очередь такого гротескного и в то же время – необычайно важного для культуры Запада образа, как Шатлай-Болтай…
И пусть без сочинительства не обошлось, поскольку в действительности, допустим, тренеров было несколько, спортсменам с островного государства не пришлось, унижаясь, выискивать деньги и новичков ожидало доброжелательное отношение со стороны соперников…
Орсон Уэллс не был бы самим собой, если б довольствовался стилистическими изысками, сделав упор на яркую форму в ущерб содержанию. Не самые правдоподобные (на бытовом уровне) перипетии в конечном итоге убеждают благодаря точности и объёмности характеров…
Любовно-криминальная интрига, когда сеньор Фуэнтес подпадает под очарование прекрасной Лауры Монтальван, но, увы, слишком быстро догадывается, чем девушка зарабатывает на жизнь (и для чего оказалась на роскошном трансатлантическом лайнере), может показаться незатейливой…
Сложно не заметить, что паспортные данные рядового страхового агента – «говорящие». Имя, мало того вызывает ассоциации с Президентом США, встретившим победу над нацистами и японскими милитаристами, а вскоре взявшим курс на другую, «холодную» войну, звучит красиво – как «true man», ‘подлинный человек’…
На сеансе не возникает сомнений, что значительное усечение оригинальной истории диктовалось по преимуществу законами кинодраматургии. У Баума фабула сложнее, действующих лиц больше, однако специфика мюзикла позволила найти изящные, лаконичные решения…
В новой ленте просматривается эволюция философско-эстетических взглядов автора, злонамеренно сгущающего краски, в конечном итоге – опровергая (хотя бы отчасти) предпосылки прежних работ. Постепенно становится ясно, что сознание Грина не столь уж монолитно, а участь – не обособлена от судеб прочих личностей…
Фрэнк Капра, обладавший до войны репутацией едва ли не ведущего мастера «фабрики грёз», наиболее точно отразив на экране дух рузвельтовского «Нового курса», не без оснований ставил себе в заслугу, что его детище попало под запрет в нацистской Германии, фашистской Италии, франкистской Испании…
