Открывшуюся «Суоффу» бесспорную истину, что каждая война особая, неповторимая и вместе с тем – что все войны одинаковы, можно распространить и на фильм как таковой. Место «дорзовской» композиции Break on Through, раздающейся из динамиков вертолёта, в итоге занимает рэп, под который морпехи празднуют победу…
Война раскрывается Ивашовой страшной стороной: хирург Гусева методично, ловкими движениями извлекает пули и осколки, а за каждым таким кусочком металла – едва не оборвавшаяся человеческая жизнь. Вот также смерть могла прибрать и будущего режиссёра, спасённого медсестрой и врачами, но получившего серьёзные увечья…
На самом-то деле выражение «Carry on sergeant» было бы точнее по смыслу перевести как ‘Продолжайте, сержант’. С такими (полностью соответствующими традициям, сложившимся в вооружённых силах Соединённого Королевства) словами к сержанту Гримшоу несколько раз обращается капитан Поттс…
Этот фильм гораздо честнее по отношению к широкой аудитории, нежели детища Сесила Блаунта ДеМилля (вроде «Десяти заповедей» /1956/) или не менее роскошные адаптации романа «Бен-Гур: История Христа» /1880/ Лью Уоллеса, кстати, нередко указываемого предшественником Дугласа…
В новой версии симптоматично уже вынесение в название слова «маска», ибо маска оказывается, если вдуматься в хитросплетения интриги, важнее конкретной личности. Отщепенец, зарабатывавший на пропитание разбоем, преображается, словно получив по наследству статус борца с несправедливостью…
Со вступительной сцены, когда пан Гуркевич, после первого же (прервавшего строевую подготовку) налёта осознавший, что совершенно не годится в бойцы и драпает из рядов добровольцев, становится ясно, что перед нами – далеко не типичный взгляд на военные реалии…
Именно с «Козары» принято вести отсчёт такого самобытного явления югославской кинематографии, как partizanski filmovi (термин вряд ли нуждается в переводе с сербохорватского языка), занимавшего не менее важное место, чем, например, в СССР отводилось историко-революционным кинопроизведениям…
В принципе, идея, навеянная присутствием в команде майора Шэфера Билли Соула (правда, наполовину сиу, а не команчи), представляется оправданной, тем более что финальные кадры с пистолетом, на котором выгравирована надпись «Рафаэль Андолини 1715», являются недвусмысленной отсылкой к финалу второй части…
Превращение бесстрашного, лихого, обаятельного, пусть и не любящего прихвастнуть, поручика в персонажа советского фольклора (в первую очередь – несчётных анекдотов, зачастую фривольного содержания) служит надёжным свидетельством популярности в народе…
Ни восторженные отзывы (прежде всего западных обозревателей), ни выдвижение ленты на престижные награды не меняют того обстоятельства, что второй фильм немногим умнее первого – пронизан таким же дуболомным пропагандистским пафосом, как и постановка Тони Скотта…
