Песнь дороги / Pather Panchali (1955)

Полнометражный фильм.

Другие названия: «Песнь маленькой дороги» / «Song of the Little Road», «Песнь дороги» / «Song of the Road», «Элегия дороги» / «The Lament of the Path», «Сага о дороге» / «The Saga of the Road» (англоязычные названия), «Патер Панчали».

Индия. Продолжительность 119 минут.

Режиссёр Сатьяджит Рей.
Авторы сценария Сатьяджит Рей, Бибхутипхушан Бандьопадхяя по одноимённому роману Бибхутипхушана Бандьопадхяя.
Композитор Рави Шанкар.
Оператор Дулал Дутта.

Жанр: драма

Краткое содержание
Брамин Харихар Рэй (Кану Банерджи), живущий в старом, постепенно приходящем в негодность доме предков, едва зарабатывает на пропитание проведением религиозных обрядов, мечтая добиться признания на поприще писателя и драматурга. Заботы по хозяйству тяжким бременем ложатся на плечи его жены Сарбоджайи (Каруна Банерджи), которая не всегда находит общий язык с престарелой родственницей Индирой Такрун (Чунибала Деви) и старается по мере сил воспитывать детей: дочку Дургу (Рунки Банерджи в юном возрасте, Ума Дас Гупта в подростковом возрасте) и сына Апу (Субир Банерджи).

Также в ролях: Реба Деви (Седжа Такрун), Апарна Деви (жена Нилмони), Харен Банерджи (Синибас).

© Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com

Рецензия

© Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com, 02.03.2013

 Авторская оценка 10/10

(при копировании текста активная ссылка на первоисточник обязательна)

Фильмы бывают хорошими, плохими – и индийскими. Это нелицеприятное мнение о целой национальной кинематографии, продукция которой, дескать, находится ниже всякой критики, несмотря на удерживаемое на протяжении десятилетий мировое лидерство (!) по количеству выпускаемых картин, сформировалось не на пустом месте. В советском прокате пользовались повышенным спросом, конкурируя и с отечественными, и с американскими, и с европейскими мелодрамами, бесчисленные любовные истории, производившие на женскую аудиторию неизгладимое впечатление накалом страстей, пиршеством красок, музыкально-танцевальными номерами, наконец, воспеванием высоких платонических чувств. Киноведам было непросто убедить зрителей, что первую славу Индии принесли произведения совсем иного рода, заставившие говорить о новой стране на кинематографической карте мира после признания на кинофестивале в Канне «Песни дороги». Правда, триумфаторами в тот год стали французские мастера¹, но специальной премии с потрясающе ёмкой формулировкой «Лучший человеческий документ» и особого упоминания экуменического жюри оказалось достаточно, чтобы положить начало подлинному культурному феномену. Спустя годы дельцы из Болливуда будут недоумевать по поводу странных предпочтений западных дистрибьюторов, не проявляющих интереса к роскошным, снятым на лучшую цветную плёнку постановкам, зато с готовностью покупающих права на скромные чёрно-белые картины о серой и неинтересной жизни простых людей.

Знакомство с работой Сатьяджита Рея, вне всякого сомнения, не оставит от расхожего стереотипа камня на камне, удивив, насколько слабым в сравнении с его дебютом покажется даже «Бродяга» /1951/ Раджа Капура, выглядевший на фоне лент Рамеша Сиппи, Прамода Чакраварти, Баббара Субхаша и т.д. недосягаемым шедевром. По иронии судьбы, много позже, уже будучи живым классиком, режиссёр обратится к традициям коммерческого кинематографа, продемонстрировав, как можно изнутри переосмыслить устоявшиеся каноны и насытить повествование злободневным политическим подтекстом. А поначалу ему стоило неимоверных трудов собрать минимальный (оцениваемый в 150 тысяч рупий) производственный бюджет, на который не хватило и средств от продажи коллекции редких книг и ювелирных драгоценностей супруги: съёмки затянулись на несколько лет и могли вообще не завершиться, если б не выделенная правительством Западной Бенгалии небольшая субсидия. Ещё поразительнее, что оператор Субрата Митра имел весьма поверхностные представления о своей специальности, а все университеты Рея ограничивались интенсивным (порядка ста названий за полгода) знакомством с «седьмым искусством» во время командировки в Лондон и опытом общения – на съёмках «Реки» /1951/ – с Жаном Ренуаром, горячо поддержавшим вынашиваемый замысел. Поневоле напрашивается аналогия с Харихаром, упорно не расстающимся с мечтами о лаврах! Правда, в случае с самим Сатьяджитом, обладавшим уникальным талантом располагать к себе людей и находить единомышленников (от вдовы Бибхутипхушана Бандьопадхяя, не ставшей возражать против экранизации, и Джавахарлала Неру до Джона Хьюстона, высоко оценившего отснятый черновой материал), всё закончилось не столь печально.

В первую очередь «Песнь дороги» покорила уникальным ощущением неотрепетированного, застигнутого врасплох повседневного существования жителей маленького селения, в котором внезапно проступает особая, незаметная постороннему взору красота, а неподдельная радость – может смениться горем. Параллели с «поэтическим реализмом» и неореализмом, как и иные влияния (в частности, Рей с благодарностью произносил имена Марка Донского и Роберта Флаэрти), безусловно, важны, если их не абсолютизировать. Скорее, достойно удивления, что авторам, обращающимся к сугубо внутренним, частным проблемам, удалось с такой лёгкостью найти понимание у представителей иных культур. Во время сеанса с удивлением ловишь себя на мысли, что поступки и устремления героев не требуют никаких растолкований, одаривая светлыми чувствами в те мгновения, когда, допустим, Дурга, украдкой набравшая фруктов в соседском саду, от души делится ими со старой Индирой, или, наоборот, погружая в печаль. Подобно любому ребёнку Апу² открывает для себя необъятную действительность, находя в бытовых мелочах, в самых пустяковых вещах и незначительных событиях, диковинные стороны, которые завораживают. В эпизоде, когда брат с сестрой опрометью бегут по полю навстречу поезду, образ паровоза, оставляющего за собой клубы чёрного дыма, отмечен не меньшей грандиозностью, чем… величественные кадры орбитальных станций и космических кораблей в кубриковской внеземной одиссее! Вот только волшебный мир, открываемый пытливым и любознательным умом, в одночасье рушится, столкнувшись с первыми трагедиями. Неожиданный, невзирая на преклонный возраст, уход бабушки Такрун становится, к великому сожалению, лишь предвестником участи Дурги, не сумевшей, вопреки усилиям матери и местного лекаря, перенести болезнь. Собственно, универсальность фильма тем и обусловлена, что кинематографисты предельно просто и как бы даже безыскусно, отринув наносное, говорят о двух важнейших феноменах: жизни и смерти.

Название навевает ассоциации с картинами о скитаниях, путешествиях, странствиях (вроде работ Чарли Чаплина или упомянутой выше ленты Капура), в то время как фактически действие ограничено если не стенами бедной лачуги, то максимум – окрестностями родной деревни, а, например, о поездках Харихара мы узнаём лишь с его слов. Смысл заголовка раскрывается в сумрачных заключительных кадрах, когда супруги, сложив незамысловатые пожитки и попрощавшись с односельчанами, решают перебраться в город, и в опустевший, оставленный хозяевами дом бесшумно вползает змея. Песнь дороги – это мерное поскрипывание старой телеги… Телеги, едущей куда? Навстречу грядущему? Прочь от прошлого?.. Перипетии продолжений (успех оригинала, к счастью, позволил забыть о материальных трудностях) тоже не сочтёшь безусловно оптимистичными. Но в первой части трилогии Сатьяджит Рей интуитивно нащупал ещё и ключевую общественную тенденцию, на тот момент – практически не осмысленную художниками, особенно кинематографистами. По знаменательному совпадению, идея экранизации родилась у будущего режиссёра в 1945-47-х годах – в преддверии освобождения Родины от британского колониального владычества, когда он готовил серию иллюстраций к роману. Но если автобиографичность книги, опубликованной в 1929-м, дополнительно подчёркивали её сиюминутность, хроникально-бытописательский характер, то объективно возникшая временная дистанция – позволила осветить события, скажем так, с исторической перспективы. Речь не о противопоставлении современности с её шумным научно-техническим прогрессом, символизируемым поездом, минувшему, в котором – голод и болезни. Логика социального развития неумолима, и те, кто не желает принимать меняющуюся реальность, грозят поплатиться за это утратой самого дорого. Вместе с тем Апу, чьим сильнейшим детским впечатлением не случайно стал спектакль заезжей театральной труппы, с ранних лет приобщился к богатейшему культурному наследию, с гордостью взирая на отца, не отчаивающегося и стоически относящегося к невзгодам, надеющегося, вопреки всему, продолжать дело предков – уважаемых брахманов и сочинителей. Супруги Рэй с ребёнком в финале словно олицетворяют саму Индию, сумевшую, несмотря на суровые испытания и жестокое насаждение чужих представлений о цивилизованности, сохранить самобытность – и смело движущуюся вперёд, навстречу неизвестности.

.

__________
1 – Анри-Жорж Клузо с «Тайной Пикассо» /1956/, Луи Маль и Жак-Ив Кусто с «Миром тишины» /1956/.
2 – Считается более правильным иной вариант произнесения имени: Опу.

Прим.: рецензия публикуется впервые

---