Идея фаустовской культуры, сформулированная Освальдом Шпенглером, приобрела исключительную важность с наступлением XXI века – то есть в тот самый период, на который, если его концепция верна, как раз приходится заключительная стадия неотвратимого «заката Европы»…
Дино Де Лаурентис, уже неоднократно сотрудничавший с Карло Рамбальди, на сей раз остался недоволен работой прославленного творца – обличием экранного оборотня. И это притом, что ушло порядка трёх месяцев на изготовление сложного костюма с вмонтированными электронно-механическими блоками…
Тут-то бы и пригодился спасительный (фирменный для Сэма) «чёрный юмор» – однако Рэйми оказался заложником душераздирающей истории, посчитав, вероятно, недопустимым язвить и юродствовать, зная, какую эмоциональную травму получила в детстве Эллен…
Каждое поколение зрителей должно получить своих д’Артаньяна и трёх мушкетёров! Другое дело, что не всякому следует доверять столь ответственную миссию… Даже странно, что подобные упрёки приходится адресовать Полу У.С. Андерсону…
Сложное переплетение интересов противоборствующих держав, персональных выгод влиятельных личностей и вопросов веры, казалось бы, не оставляет никаких шансов на счастье простому человеку – да он, как воин, и не смеет о подобном мечтать. Тем не менее…
Разумеется, основной юмор ситуации заключается не в том, что великие мушкетёры подряхлели, уже не горят желанием ежедневно смотреть смерти в лицо и… едва поспевают за бойкой девушкой. Забавной должна показаться путаница с двумя сообщениями…
Даже по меркам «польской школы», поражавшей, начиная со второй половины 1950-х, обилием талантов и вместе с тем особым, самобытным, подчёркнуто экспрессивным взглядом на мир, объединявшим людей, прошедших ад войны, фильм Ежи Кавалеровича – недосягаемый шедевр…
Роберт Олтмен не устаёт развенчивать мифы (в данном случае – касательно образа жизни элиты), омертвевшие жанровые конструкции, расхожие стереотипы и одновременно напоминает нам о парадоксальности, непредсказуемости жизни. Погружённые в суету сует, люди забывают обо всём мало-мальски значимом…
Достаточно пристально вглядеться в выпуклые черты лиц и выверенные движения персонажей, начиная с Марва, Дуайта, Хартигана, – и всё станет ясно без лишних слов. Любой их поступок не может носить случайный характер, быть малозначимым, «безгрешным», неизменно отзываясь экзистенциальным эхом…
Тщательная организация условного пространства церкви, необъятной и погруженной в вязкие пурпурные тона, легко сливающиеся с липкой кровью, усиливается обилием действующих лиц, когда каждый статист волен в любой момент выйти на авансцену, и назойливой разноголосицей…
