Проклятие золотого цветка / Man cheng jin dai huang jin jia (2006)

Полнометражный фильм.

Другие названия: «Когда золотые доспехи покрыли целый город» (дословный перевод названия), «Проклятие золотого цветка» / «Curse of the Golden Flower» (международное англоязычное название), «Осеннее воспоминание» / «Autumn Remembrance» (Гонконг: рабочее англоязычное название), «Город золотых доспехов» / «The City of Golden Armor» (Гонконг: рабочее англоязычное название).

Китай, Гонконг.

Продолжительность 111 минут.

Режиссёр Чжан Имоу.

Автор сценария Чжан Имоу по пьесе Као Ю.

Композитор Сигэру Умэбаяси.

Оператор Чжао Сяодин.

На премию «Оскар» номинировался И Чун-Ман (художник по костюмам).

Жанр: драма, мелодрама

Краткое содержание
Императрица Лян (Гун Ли) начинает подозревать, что резкое ухудшение самочувствия связано с лекарством, которое она ежедневно принимает по настоянию супруга. Император Пин (Чоу Юньфат) ведёт коварную игру, заставив придворного лекаря Джана (Ни Дахун) добавлять в снадобье кусочки персидского чёрного гриба (аурикулярии густоволосистой), способные довести до сумасшествия здорового человека. Он не в силах вынести измену жены с собственным сыном от другой женщины (Чэнь Цзинь) — наследным принцем Ваном (Лю Е). Тем временем императрица втайне готовит государственный переворот, который должен состояться во время традиционного Праздника двойной девятки.

Также в ролях: Джей Чоу (принц Цзе), Цинь Цзюньцзе (принц Юй), Ли Мань (Цзян Чань, дочь лекаря), Аарон К. Шан (принц Лян).

Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com

Рецензия

© Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com, 10.05.2020

Авторская оценка 7/10

(при копировании текста активная ссылка на первоисточник обязательна)

В двух предшествующих исторических постановках Чжан Имоу, казалось, нашёл идеальный баланс между содержанием и формой. Своей философской насыщенностью ни «Герой» /2002/, ни «Дом летающих кинжалов» /2004/ решительно не уступали его ранним произведениям, в том числе персональному шедевру – «Красному гаоляну» /1987/, душераздирающей драме о периоде до и после японской интервенции в Маньчжурию. Вместе с тем роскошь и красота декораций, возведённых с безупречным вкусом, размах эпизодов сражений (включая коронный кадр с тучей пущенных из луков стрел, затмевающей солнце), красота поединков с применением различных стилей кун-фу – всё это заинтересовало миллионы простых зрителей по всему свету. Так что стремление мэтра закрепить успех не вызывает удивления. Если в первой половине повествования доминирует мощная интрига, завязанная на двусмысленную, с душком инцеста и чуть ли не с фрейдистским подтекстом (да не сочтёт автор отсылку к западному учению неуместной!) ситуацию, спровоцировавшую императора на изощрённую месть, то постепенно события приобретают впечатляющий масштаб. Властитель посылает отряд профессиональных убийц, облачённых в обтягивающие чёрные одеяния и вообще – подозрительно напоминающих ниндзя (какими мы их запомнили по боевикам), с заданием ликвидировать придворного лекаря, повышенного до губернатора Сучжоу и командира колесниц, но ставшего неугодным свидетелем наряду с благоверной. Следуют захватывающая схватка и погоня за беглецами, по наивности надеющимися спастись от государева гнева… А затем, по мере приближения Праздника двойной девятки (в англоязычной версии используется более понятное выражение «Chrysanthemum Festival», то есть ‘Фестиваль хризантем’, как этот торжественный день называется в Стране восходящего солнца), готовится и вовсе нечто грандиозное. Пока император, разгадавший план своего убийства, собственноручно расправляется с сыном-предателем, резиденцию начинает штурмовать верная бунтовщику армия. И снова – сеча не на жизнь, а на смерть, величие которой помогла подчеркнуть огромная (режиссёр получил в распоряжение свыше тысячи военнослужащих), слаженно действующая массовка. Незабываемое зрелище! Остаётся только порадоваться, что потраченные на съёмки (рекордные на тот момент для КНР) средства порядка $45 млн., обеспечившие тщательность возведения декораций и пошивки костюмов, компенсировать получилось, причём из общемировых кассовых сборов, оцениваемых в $78,6 млн., около $6,5 млн. пришлось на североамериканский кинопрокат.

Таким образом, формально предъявить претензии попросту не к чему, даже если прекрасно отдаёшь себе отчёт в том, что местами одарённый кинематографист всё-таки не избегает самоповтора. Взяв за основу пьесу «Гроза» Као Ю, классика китайской словесности XX столетия, которая экранизировалась по меньшей мере четырежды (в том числе в 1997-м – в формате телесериала), Чжан Имоу добился актуальности звучания сюжета парадоксальным способом. Перенёс современные (для драматурга) коллизии не в день сегодняшний, но в далёкое прошлое, сделав действующими лицами членов не состоятельного и, к слову, не избежавшего вестернизации семейства Чжоу, а императорский фамилии. Причём, что немаловажно, исторический контекст был конкретизирован (928-й год, недолговечная династия Поздняя Тан из периода Пяти династий и десяти царств) лишь при дублировании картины на английский и другие иностранные языки. Местной аудитории оказалось достаточно помещённого в оригинальный заголовок намёка на строчку из знаменитого стихотворения Хуана Чао¹ – легендарного бунтовщика, сумевшего ненадолго захватить трон Поднебесной… И в известном смысле «Проклятие золотого цветка» видится более универсальным и, в частности, близким по духу западной публике, чем упомянутые выше ленты, проникнутые философией конфуцианства. Если угодно, речь идёт о подлинно шекспировских страстях, бушующих на Востоке с тем же накалом, что и на землях Дании, Италии, Англии или Шотландии, и даже внешне события различаются немногим. Ныне, при свершающейся глобализации, становится всё очевиднее незыблемость природы человека, одержимо борющегося за власть в любой обстановке – и не считаясь ни с чем. Высокие чувства переплетаются с низменными инстинктами, толкающими на жестокие и подлые преступления, государственные интересы же вступают в непримиримое противоречие с заветными устремлениями. А поединок несгибаемых характеров и изощрённых умов должен рано или поздно вылиться в грандиозное противостояние на физическом уровне. Однако трагедия «льва зимой» (вспомним одноимённую пьесу Джеймса Голдмена о Генрихе II и Алиеноре Аквитанской и её блестящую киноадаптацию) на китайский манер имеет и существенное отличие, сводящееся, если несколько огрубить, к паническому страху того, что хуже смерти, – страху потерять лицо. Лично меня сильнее всего поразили краткие кадры, когда территорию дворца, где попытку переворота пресекли ценой большой крови, обагрившей тысячи хризантем, на утро проворно, методично, безропотно приводят в порядок. Никто не должен узнать о том, что, как гласит рекламный слоган, «невыразимые тайны сокрыты в Запретном городе».

.

__________
1 – В примерном переводе звучит так: «Когда осенью наступит Праздник двойной девятки, // Мой цветок [хризантема] расцветёт, а все другие цветы погибнут. // Когда распространившийся до небес аромат проникнет в Чанъань, // Весь город покроют золотые доспехи».

Прим.: рецензия впервые опубликована на сайте World Art (публикуется с дополнениями)

---

---