Картина ознаменовала собой наивысший расцвет раннего итальянского киноискусства, не сумевшего, к сожалению, поддержать престиж в период между двумя мировыми войнами, однако после свержения фашизма – покорившего новые высоты, в том числе в возрождённом жанре пеплума…
В первую очередь поражает игра Бруно Ганца, решившего сложнейшую сверхзадачу, поставленную Оливером Хиршбигелем. Актёр добился потрясающего сходства – и, допустим, в сцене, где Гитлер пытается подбодрить юных защитников города, всплывают в памяти знаменитые хроникальные кадры…
Сложное переплетение интересов противоборствующих держав, персональных выгод влиятельных личностей и вопросов веры, казалось бы, не оставляет никаких шансов на счастье простому человеку – да он, как воин, и не смеет о подобном мечтать. Тем не менее…
Майкл Бэй, привыкший ворочать астрономическими суммами, проявил чудеса бережливости и уложился, верстая смету производственных расходов, в $50 млн. Он обошёлся без «звёзд» и дорогостоящих визуальных эффектов – даже без масштабных декораций…
Тщательная организация условного пространства церкви, необъятной и погруженной в вязкие пурпурные тона, легко сливающиеся с липкой кровью, усиливается обилием действующих лиц, когда каждый статист волен в любой момент выйти на авансцену, и назойливой разноголосицей…
Добродушный юмор помогает смягчить суровые реалии средневековья, но секрет успеха авторов кроется не только в этом. Телесериал привлекает пафосом, стремлением ненавязчиво донести представления о высоких идеалах, служению которым человек должен посвящать себя в любую эпоху…
Тот факт, что бурная деятельность авантюристки наносила, как минимум, ощутимый ущерб репутации короны, не вызывает сомнений. Более того, достаточно тонко подчёркнуто, что при определённых условиях происки могли привести и к кровопролитию…
Поднятый фашистами на щит культ смерти, тлена и тьмы столкнулся, если угодно, с мощным витальным началом, к которому апеллировала коммунистическая (сражающаяся за светлое будущее) идеология – и которое уходит корнями в глубокую древность, в основы основ цивилизации…
Продемонстрированное мастером старой кинематографической закалки искусство невольно померкло на фоне дерзких новаций, фонтанировавших у Гора Вербинского, который решительно не желал ограничиваться банальным реализмом, покорив гремучей смесью авантюрных, романтических и… мистических мотивов…
Патрис Шеро и Даниэль Томпсон сознательно изменили некоторые сюжетные линии одноимённого (изданного в 1845-м году) романа, но в первую очередь – отказались от легковесной интонации, настолько увлекавшей читателя, что уже, грубо говоря, мало кто пытался осмыслить ужасы Варфоломеевской ночи…
