Дикая река / The River Wild (1994)

В фарватере «Дикой реки» // Видео-Асс ПРЕМЬЕР. – 1995, № 31. – С. 141-142.

В ФАРВАТЕРЕ «ДИКОЙ РЕКИ»

ИЗ ПЕРВЫХ РУК

Имидж актера складывается из его ролей. Для зрителя зачастую маска роли – это и есть сам актер. Мерил Стрип не вписывается в многочисленную когорту преуспевающих актеров Голливуда, сделавших имя на так называемых фильмах действия. Ее имидж иной. Но неожиданно для своих поклонников она снялась в крутой приключенческой ленте Кертиса Хэнсона «Дикая река». Что подтолкнуло актрису к этому?

Корреспондент: Когда вы объявили о вашем участии в фильме «Дикая река», у многих ваших поклонников это вызвало скепсис: для Стрип это слишком грубо, примитивно. Выражались сомнения – не есть ли это шаг назад в вашей профессиональной карьере? Что вы сами думаете по этому поводу?

Мерил Стрип: Все это я слышала и раньше. Но, что касается карьеры, то я никогда не была озабочена ею в примитивно-обывательском смысле. Другое дело – профессионализм: в определенном (и единственно достойном, по-моему) смысле он и является синонимом состоявшейся актерской судьбы.

Для меня «Дикая река» – премьера, хотя, как вы понимаете, в кино я не новичок. Так почему – премьера? Цель, которая меня интересует сегодня, это создание своего совершенно нового имиджа. Ведь я уже немолода, и если открыть собственную студию мне вряд ли под силу, то отказаться от проекта «Дикой реки» было бы уже уступкой себе, попыткой двигаться по накатанным рельсам. В то же время, принимая новую роль (и тем самым работая на свой новый имидж), уверена – делаю это отнюдь не с тем, чтобы увеличить свою популярность…

– А что вы скажете о фабуле «Дикой реки»?

– Это длинная история. Когда Кертис Хэнсон предложил мне первый вариант роли, я нашла его слишком прямолинейным и слишком общим. Там ведь дело в том, что американская семья – спортивная, рисковая в соответствии с национальным имиджем – отправляется в головоломное путешествие по бурной реке на границе с Канадой. С ними – подозрительные попутчики, бандиты и негодяи, нуж-

141

ные для придания драматизма сюжету. Как будто бы все ясно, но мне было непонятно, с чего бы это члены семейного клана приняли такое решение? Пощекотать собственные нервы? Укрепить навык борьбы за выживание в этом мире? Возможно, хоть и не ново. Но, повторяю, все это было выписано в сценарии достаточно общо, декларативно и я, молчаливо поддерживая режиссера, принялась вместе с ним исподволь перерабатывать сценарий, ориентируясь на превращение его в психологический триллер. Ведь «экшн» для меня сам по себе еще не повод, чтобы испытывать перегрузки, связанные с созданием фильмов такого рода…

– Кстати, о перегрузках. Перерабатывая сценарий, вы не стремились подспудно облегчить их?

– Конечно, нет. Тут я не собиралась давать себе поблажек: как говорится, назвался груздем – полезай в кузов. Четыре месяца интенсивной (по три часа в день) гимнастики, плюс – курс йоги. Плюс – драконовский режим питания. Кроме того, я занималась греблей, плаванием. За две недели до начала съемок – поход на плоту по бурному фарватеру не сценарной, а реальной реки – порожистой, своенравной. Познакомилась с людьми, живущими на реке. Они утверждают, что у женщин большие способности к навигации, чем у мужчин. Не знаю, так ли это, но кое-чему я научилась. Например, по шуму воды, бьющей в плот, по ее завихрениям определять скорость реки, а это – первое условие, чтобы избежать столкновений, буквально выйти сухим из воды. Словом, хотелось услышать от собственных детей по окончании всей этой затеи – «Маман, ну, ты крутая!».

– В «Дикой реке» есть сцена, сыгранная, на мой взгляд, удивительно: Кевин Бейкон (его герой, понятно, – хам и негодяй) угрожает вам, а вы отвечаете ему презрительным, хотя и нервным смехом…

– Да, я там смеялась истерически, – так, как это было бы и в жизни. Отпор агрессии требует нервов. Но смех – это оружие, он, я считаю, выводит противника из себя, дает тебе возможность, как говорится, добавить свою щепотку соли в котелок кипящего супа. Чтоб поостыл… У этой сцены достаточно тонкий психологический подтекст, актер (и зритель) сталкивается с известной эстетической загадкой «отрицательного обаяния». Кевин Бейкон (вслед за Джеком Николсоном, изобретателем метода) отлично им владеет. Мне важно было что-то противопоставить его напору: я его по-настоящему ненавидела в тот момент и должна была вывести из равновесия. Потому и смеялась в ответ на угрозу. Хотя и истерически…

– Ваши отношения с партнерами -не оказывают ли они на вас угнетающего влияния?

– Нисколько. Правда, первое время я волновалась, чтобы не уронить в их глазах свое реноме. В актерской команде «Дикой реки» и, соответственно, на борту нашего «плавсредства» я была единственной женщиной. Поначалу это в какой-то мере сковывало. Однако, достаточно быстро все актеры превратились в единую дружную команду, мы почувствовали взаимное доверие, и это были наиболее волнующие моменты работы. В целом можно сказать, что на «Дикой реке» я получила незабываемые впечатления. Порой вообще думала не о роли, а как бы выжить в подобной обстановке. В самом простом физическом смысле.

– Вы ранее упоминали о дефиците ролей для женщин так называемого бальзаковского возраста. В этом причина вашего относительно редкого появления на экране в последнее время?

– Должна признаться, доля истины тут есть, что относится и к «Дикой реке»: поначалу мой агент не был удовлетворен характером сценария. Но основная причина в том, что я решила полностью и без остатка посвятить себя семье. Кто-то не поверит, но я даже довольна, когда нет ролей: у меня четверо детей и я хочу быть им настоящей матерью. Я уже прошла середину жизни, и актерские заботы отошли на второй план, хотя, должна признаться, что, как бы ни хотела, приходится отрываться от семьи ради кинематографа.

– Как вот теперь? Ведь вы уже объявили о своем согласии на участие в фильме «До и после» Барбета Шредера?

– Пока что это всего лишь проект. Его реализация во многом зависит от качества адаптации к специфике экрана одного из романов Розилена Брауна – смелой истории связи мужчины и женщины, держащейся на их чувстве к сыну…

– А что вы скажете о своем последнем фильме «Мосты округа Мэдисон», где вашим партнером стал Клинт Иствуд?

– В прессе встречаются ссылки на мое заявление о якобы неприятии романов Роберта Джеймса Уэллера, один из которых лег в основу сценария. Но тут игра в испорченный телефон: мне не понравилась одна из его публичных лекций, сам же роман Уэллера меня, как и миллионы других читателей, заинтересовал. Нравится и сценарий, написанный Роном Бэссом и Ричардом Ла Гравенезе, в нем достаточно пространства для чувств, которые всегда мне были дороги в людях.

– Что является главным условием плодотворности вашей работы? Свобода?

– Я ужасная фантазерка и люблю без помех включать свое воображение, когда работаю над ролью. По чести, это немного. Но как же иначе? Воображение – это почти мой инстинкт, который направляет мой актерский поиск. Вот как было на съемках «Дикой реки»: нужно было рисковать, и воображение помогало представить допустимые границы подобного риска.

По материалам парижского корпункта ВИДЕО-АСС

142