Команда из четверых кинодраматургов придумывала (и продумывала), разумеется, не столько простенькую – укладывающуюся в пересказе в несколько слов – фабулу, сколько каскад гэгов и уморительных ситуаций, нанизанных, словно на шампур, на сюжетный костяк типичного детско-подросткового фильма…
Официально прозвище «Il mostro» получил – от журналистов – глава семейства, порешивший пятерых своих детей и арестованный двумя дюжими карабинерами (жаждущими засветиться в газете, невзирая на уродливую внешность). Вот только в заголовок фильма это имя существительное неслучайно вынесено во множественном числе…
Науму Бирману и сценаристу Семёну Лунгину с картиной «Трое в лодке, не считая собаки», по сути, удалось повторить достижение Виктора Титова («Здравствуйте, я ваша тётя!» /1975/, по пьесе «Тётка Чарлея» Брэндона Томаса), явив не менее «культовое» юмористическое произведение на иностранном материале…
Ричард Лестер словно пошёл вразнос, резко повысив градус эксцентрики, привнеся элементы пародии, поглумившись над восточной мистикой, добавив щепотку сатиры, наконец, постаравшись предельно доходчиво довести до зрителя мысль о тотальном, всепроникающем, обезоруживающем нонсенсе…
Кинематографист, позволивший себе массу комментариев сатирического толка по адресу соотечественников, погруженных в уютный буржуазный мирок и совсем разучившихся радоваться жизни, тем не менее сохраняет веру в человека, пока не утратившего, к счастью, способности отделять зёрна от плевел…
Безоговорочной удачей стало для авторов приглашение Донатаса Баниониса, подчеркнувшего не только личное обаяние, незаурядные эмоционально-волевые и интеллектуальные качества, разностороннюю эрудицию героя, но и благородство натуры, чувство собственного достоинства…
В данном случае, безусловно, возымела немалое значение и личность Филлиды Ллойд, причисляемой к числу ведущих мастеров британских подмостков, в том числе оперных, которая дебютировала в большом кинематографе. Ведь именно Филлида руководила самой престижной, бродвейской постановкой…
Кадры из экспозиции несложно расценить в качестве цитаты из вступления шедевра «Гражданин Кейн» /1941/, поскольку авторы, в сущности, теми же, уэллсовскими методами «вписывают» фигуру принцессы в новейшую Историю, вмонтировав её изображение в кадры кинохроники…
Действие литературного первоисточника, опубликованного в 1902-м, разворачивалось на излёте викторианской эпохи, совпавшем с наступлением нового века. Решение перенести события фильма на десять лет вперёд вроде как диктовалось сугубо практическими соображениями…
Вот ведь парадокс… Коммивояжёр (бывший уборщик), хотя и носит те же, запомнившиеся имя и фамилию, заметно отличается по характеру и от начинающего певца, приехавшего из Полиньяно-а-Маре покорять Милан, и от охранника собора, раздражающего руководителя службы безопасности…
