Хотя Терри Гиллиам получил эксклюзивное право на окончательный монтаж фильма, инициатором проекта выступал отнюдь не он, а Роберт Косберг. Факт тем более поразителен, что предыдущее сотрудничество режиссёра с киностудией Universal Pictures завершилось громким скандалом…
По воспоминаниям очевидцев, замысел фильма возник у Карла Леммле (между прочим, Карла, очаровательная племянница магната, ненадолго появляется в прологе) ещё в середине 1910-х, вскоре после того, как он перебазировал студию в калифорнийскую долину Сан-Фернандо…
Телевизионный («калейдоскопический») способ мышления подавляющего большинства населения привёл – к слову, в полном соответствии с законами диалектики – к тому, что сама социальная действительность превратилась в царство мрачного, непроходимого нонсенса…
Ситуация с запертым изнутри туалетом, где испустил дух человек, ничем не примечательный обыватель, даёт толчок настолько несуразному развитию событий (с заключёнными, душевнобольными, завистливыми безработными и т.д.), что невольно приходишь к выводу: мир незаметно, как-то по-будничному слетел с катушек…
По-хорошему именно роль Чарльза Спенсера Чаплина, убедительно изображённого Робертом Дауни-мл. в разных возрастах (от юности до глубокой старости), должна была вознести исполнителя на вершину Олимпа славы и стать, возможно, главной за всю творческую жизнь…
Аманда Уоллер не испытывает угрызений совести, продвигая идею привлечения худших из худших, опаснейших из опасных, и, кстати, показательно, чем именно (сверхсекретными военными документами Ирана) ей удаётся «купить» сомневающийся генералитет…
Надо отдать должное прозорливости кинодраматурга Денниса Паоли, остановившего выбор на рассказе, написанном ещё в 1920-м, опубликованном в июне 1934-го (Том 1, № 10 журнала The Fantasy Fan). Кинодраматург, думается, верно уловил замысел писателя, вторгнувшегося на территорию Мэри Шелли…
Если ничего не знать об обстоятельствах создания фильма, напрашивается предположение, будто Пол Верховен, после долгих лет работы в Голливуде с успехом вернувшийся в родные Нидерланды, вдруг вознамерился испытать себя на, если так можно выразиться, общеевропейском материале. Это не совсем так…
Расхожая интерпретация событий в качестве иносказания о просачивании коммунистической идеологии, овладевающей сознанием граждан т.н. демократической страны, превращающихся в сущих монстров, закономерна, особенно – если вспомнить о всё-таки правых взглядах постановщика…
Удариться в мистику для приверженцев постмодернистского мышления было бы слишком просто. Одно дело – общение с не обретшими успокоение душами, «застрявшими» в нашем бренном мире. И совсем другое – мифы, не вызывающие доверия даже у привидений…
