Потомок Чингисхана / Potomok Chingis-Khana (1928)
Полнометражный фильм.
Другие названия: «Потомок Чингис-Хана» (вариант написания названия) / «The Heir of Genghis Khan» (англоязычное название), «Буря над Азией» / «Storm Over Asia» (международное англоязычное название).
СССР.
Продолжительность 127 минут.
Режиссёр Всеволод Пудовкин.
Авторы сценария Осип Брик, Иван Новокшонов (без указания в титрах) по повести Ивана Новокшонова.
Композитор Николай Крюков (музыка написана в 1949-м).
Оператор Анатолий Головня.
Жанр: драма, исторический фильм, военный фильм
Краткое содержание
1918-й год, монгольские степи. По поручению тяжелобольного отца-охотника (Иван Инкинжинов) Баир (Валерий Инкинжинов) едет на базар, чтобы продать лисью шкуру невиданной красоты, что позволит семье безбедно существовать несколько месяцев. К несчастью, всё завершается конфликтом со скупщиком пушнины, англичанином Смитом (Виктор Цоппи), и юноше лишь чудом удаётся скрыться. Спустя два года Баир волей случая присоединятся к партизанскому отряду, ведущему бои с интервентами, и вскоре попадает в плен. Британский комендант (А. Дединцев) отдаёт приказ расстрелять мятежника, однако обнаруживает среди личных вещей монгола документ, свидетельствующий о том, что тот является потомком Чингисхана. Невиданная удача для дипломатии!
Также в ролях: Анель Судакевич (дочь коменданта), Карл Гурняк (британский солдат), Александр Чистяков (командир партизанского отряда), Л. Белинская (жена коменданта), Ф. Иванов (лама), В. Про (британский миссионер, переводчик с древнемонгольского языка), Борис Барнет (британский солдат с трубкой), Леонид Оболенский (адъютант коменданта, без указания в титрах).
© Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com
Рецензия
© Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com, 02.06.2013
Авторская оценка 9/10
(при копировании текста активная ссылка на первоисточник обязательна)
Творчество Всеволода Пудовкина, особенно если речь идёт о периоде «великого немого», не уступает по значимости экранному наследию Сергея Эйзенштейна (а также Дзиги Вертова, Александра Довженко и других великих режиссёров), даже невзирая на то, что в их знаменитой полемике о природе монтажа чаще признают правоту последнего. В принципе, уже первая самостоятельная короткометражка «Шахматная горячка» /1925/ казалась если и не «шуткой гения», то точно – работой талантливого художника, а «Мать» /1926/1 и «Конец Санкт-Петербурга» /1928/ по праву сочли выдающимися, причём самобытными, достижениями «монтажно-типажного» кинематографа. Однако лично на меня неизгладимое впечатление произвёл «Потомок Чингисхана», чаще всего объединяемый с двумя предшествующими постановками мастера в условную революционную трилогию, который не просто представляет огромную художественную и историческую (более того, историко-этнографическую!) ценность, но и отличается редкостным качеством – лишь увеличивающейся с течением времени злободневностью. Между прочим, не сочтите за труд ознакомиться с расширенной, двухчасовой (к сожалению, всё-таки не уверен, что полной) редакцией фильма, а не с версией, восстановленной в 1985-м году на киностудии имени Максима Горького. Не хочу сказать ничего плохого о намерениях или профессионализме тех, кто постарался (в первую очередь – посредством введения шумов и кратких реплик) приблизить ленту к современному зрителю2, почти не мыслящему визуальный ряд без синхронизированной звуковой дорожки, но… сложно смириться со столь радикальной корректировкой материала. Да и сокращение хронометража на тридцать минут объективно не могло не привести к тому, что утратится ряд важных смысловых нюансов… В частности, практически сведено на нет монтажное сопоставление официального визита британского коменданта в храм с ходом реквизиции солдатами у местного населения двухсот голов крупного рогатого скота, а как много это говорит о тонкостях большой империалистической политики!
Судя по всему, сценарий сразу значительно отличался от одноимённой повести Ивана Новокшонова, писавшейся на протяжении 1920-30-х годов (впервые опубликована в 1965-м), причём беллетрист, как в декабре 1957-го официально подтвердило Всесоюзное управление по охране авторских прав, принимал непосредственное участие в адаптации оригинального текста наряду с Осипом Бриком. Масштаб и причины расхождений между двумя произведениями ещё ждут своего осмысления, но в данном случае гораздо существеннее, на мой взгляд, проявленная кинематографистами чуткость к веяниям времени, поразительная прозорливость. Образно говоря, Пудовкин обращается не к настоящему, не к феномену Октября, по-прежнему справедливо воспринимавшемуся ключевым событием современности (ярчайшим свидетельством тому стала программная эйзенштейновская постановка, премьера которой состоялась на десять месяцев раньше), и, тем более, не к прошлому – подобно Григорию Козинцеву и Леониду Траубергу в «Новом Вавилоне» /1929/. Если Советской России удалось отразить интервенцию четырнадцати держав и, отстояв собственную независимость, оказать помощь в становлении Монгольской Народной Республики, то в ряде иных стран, расположенных в разных частях света, национально-освободительные движения тогда только набирали обороты. Чаша сия, как ни печально, не минует и нации с тысячелетней культурой: в том же Китае почти дословно повторится ситуация с великородным ставленником (только – японцев3), правившим под жёстким контролем оккупационных сил. Бремя белого человека на поверку сводится к грабительским методам ведения торговли и прочим, зачастую ещё более жестоким средствам эксплуатации и выкачивания ресурсов – вплоть до прямого террора, насаждаемого всякий раз, когда требуется отомстить за пролитие крови цивилизованного европейца. Принципиальной самостоятельной линией стало критическое освещение роли духовенства4, и «Потомок Чингисхана» по сей день содержит, пожалуй, самый острый выпад в адрес буддизма, сравнительно редко (куда реже, допустим, христианства) анализировавшегося в кинематографе с классово-идеологических позиций. Изобличение тяги к мирским благам, перед которыми всё-таки не могут устоять монахи (красота злополучной шкуры обольстила не только капиталиста!), и фактического предательства интересов собственного народа, выражающегося в сотрудничестве служителей культа с комендантом, дополнили элементы полноценной антиклерикальной сатиры. Пышные религиозные обряды соотносятся со… скрупулёзной подготовкой официального лица к мероприятию, полезному для укрепления авторитета иноземцев, а законы дипломатии обязывают высокого гостя выразить почтение младенцу, в чьё тело, согласно верованиям, переселилась душа великого ламы.
Сногсшибательный, уподобляемый урагану (метафора реализована и дословно!), исполненный страстного революционного и патриотического пафоса символичный финал, когда Баир возглавляет колоссальное движение, производит исключительное впечатление, доводя до форменного совершенства находки, сделанные в предшествовавших работах. Причём введение под занавес столь яростного (воистину буря над Азией!) «монтажа аттракционов» не вступает в противоречие с предшествующим развитием экранных перипетий. Сложно сказать, насколько режиссёру удалось претворить в жизни систему Константина Станиславского (что вообще было проблематично в условиях «великого немого»), но на первом плане у Пудовкина остаются именно личности – не монолитный герой-масса, как у Эйзенштейна. Иван Инкинжинов получил уникальную возможность продемонстрировать сложный процесс внутренней эволюции Баура, а А. Дединцев и В. Цоппи на редкость убедительны в облачении проводников неоколониалистской политики Запада. И в фильме есть моменты (например, когда солдат, предлагающий перед расстрелом пленному монголу закурить, на несколько секунд задумывается и… обжигает пальцы), подкупающие тонкостью именно психологических наблюдений. Показательно, что после «Потомка Чингисхана», повествовавшего о вехах большой Истории, постановщик обратится к лирике, сняв фильм с красноречивым названием «Простой случай» /1930/.
.
__________
1 – Чтобы лучше оценить новаторство экранизации, рекомендую сравнить её с первой версией одноимённого романа, снятой Александром Разумным в 1920-м.
2 – В конце концов нечто подобное практиковал с собственными шедеврами и Чарльз Спенсер Чаплин.
3 – К слову, в «Последнем императоре» /1987/ Бернардо Бертолуччи при желании можно заметить косвенное влияние советского шедевра.
4 – Понятно, почему ламы Тамчинского дацана поначалу возражали съёмок…
Прим.: рецензия публикуется впервые
Материалы о фильме:
Михалкович Валентин. «Потомок Чингис-хана», СССР (1928) // Искусство кино. – 1988, № 5. – С. 99-101.
Материалы о фильме (только тексты):
Добавить комментарий