В советском Энциклопедическом словаре «КИНО», вышедшем из печати в 1986-м году, нет статей ни про Арнольда Шварценеггера, ни про Брюса Ли, ни про Джекки Чана, ни про Чака Норриса, не говоря уже о менее ярких «звёздах» западного кинематографа действия, как раз начавших в тот момент покорять сердца широких зрительских масс благодаря видео. Начавших и, соответственно, регулярно подвергавшихся разносу на страницах периодики… А вот биографическая справка о Сильвестре Сталлоне есть. Возможно, куцая и несколько тенденциозная, но тем не менее – есть!
По-моему, незначительный на первый взгляд факт, о котором сам артист наверняка ничего не знает, исчерпывающе характеризует вклад Слая в мировое киноискусство. Что это, как не официальное признание со стороны профессионалов из противоборствующего лагеря, отделённого «железным занавесом», у которых, прямо скажем, не было особых причин любить Сильвестра?! «Рэмбо: первая кровь 2» /1985/ и «Рокки 4» /1985/ буквально свели с ума миллионы американцев, испытавших прилив ура-патриотизма, став символом «рейганомики» в её самом косном, безапелляционно антисоветском пафосе. В свете успеха упомянутых блокбастеров Сталлоне даже получил приглашение в Белый дом, на аудиенцию к бывшему коллеге Рональду Рейгану!
Не менее удивительно, что преданными поклонниками Сталлоне являются служители «десятой музы» из… Индии. И совсем не укладывается в голове факт, что якобы он сам любит нетленные творения Болливуда – наряду с увлечением живописью, особенно наследием художников эпохи Возрождения, начиная с Леонардо да Винчи (его личного героя и, судя по полотнам, учителя). А вот родное киносообщество никогда не питало особого пиетета к национальному кумиру. Две номинации на «Оскар» (за исполнение главной мужской роли и сценарий) остались в 1976-м году нереализованными – зато устроители оскорбительной премии «Золотая малина» «награждали» его с завидной регулярностью, в канун Миллениума торжественно объявив Слая «Худшим актёром столетия»…
Правда, к сказанному следует добавить, что на середину 1980-х в творчестве Сильвестра Сталлоне пришёлся второй взлёт, благодаря которому он лишь закрепился на вершине Олимпа славы, надолго обосновавшись в когорте «суперзвёзд». И что на тот момент уже была пройдена значительная часть тернистого пути, начатого в предшествующем десятилетии. О детстве, проведённом Слаем на задворках Нью-Йорка, об упорных и изматывающих тренировках в спортзале, даже о неприятном инциденте в роддоме в бедняцком нью-йоркском районе Адская кухня, когда врач случайно повредил лицевой нерв новорождённому, известно хорошо – и, более того, стало неотъемлемой частью легенды о личности Сталлоне. Однако основной частью легенды является, безусловно, счастливый билет, вытянутый начинающим актёром (1) и кинодраматургом в середине 1970-х, когда он, вдохновлённый увиденным по телевизору матчем между малоизвестным боксёром Чаком Уэпнером и легендарным Мухаммедом Али, написал сценарий «Рокки». Боссов United Artists настолько покорил замысел, что они долго и упорно пытались купить права, надеясь пригласить на главную роль готовую «звезду», но в итоге – скрипя сердце отдали ведущую партию почти такому же новичку, как сам Бальбоа.
Феномен Сильвестра Сталлоне, в одно прекрасное утро проснувшегося знаменитым, получил массу отзывов. Моральная победа безвестного Рокки Бальбоа, пусть проигравшего по очкам маститому сопернику, исполнила важную компенсаторную функцию для общества, переживавшего период экономического спада и горечь утраты революционных иллюзий. Самого Сильвестра авторитетный критик Роджер Эберт окрестил «следующим Марлоном Брандо». Но ещё любопытнее дальнейшая эволюция имиджа Слая.
Рокки постепенно покинул трущобы Филадельфии, освоившись в роскошном доме – и вознёсся до уровня символа в борьбе с «империей зла». Ту же «эволюцию» проделал бывший «зелёный берет» Джон Рэмбо, обиженный Родиной и проливший первую кровь в американской «глубинке», но, как выясняется, не бросающий своих на чужбине. Даже «промежуточные» роли, например, полицейских Дека ДеСильва, Мэриона «Кобры» Кобретти и Рэймонда Танго разительно отличаются от образов, скажем, профсоюзного лидера Джонни Ковака или простого парня Козмо, живущего на Райской аллее, которые артист воплотил сразу после «Рокки» – воплотил искренне, непосредственно, без громкого пафоса.
Иными словами, Сильвестр Сталлоне быстро – почти сразу – отошёл от амплуа бунтаря в духе того же Брандо, сохранив при этом внутреннюю независимость, ироничное отношение к собственной персоне, мужество и готовность в любое мгновение подкрепить слово делом, обрушившись на врагов всей своей физической мощью. Такая позиция, усвоенная благодаря героям Слая широкими зрительскими массами, позволила, хочется сказать, примирить общество с его наиболее радикальной, молодёжной, субкультурной частью. В жизни это нашло выражение, как минимум, в рекордных и всё возраставших гонорарах, позволивших Сталлоне одним из первых занять место в престижном Клубе двадцатимиллионников.
Дальше – больше. Очередное десятилетие Сильвестр Сталлоне встретил во всеоружии. Начиная с комедийной партии влиятельного мафиози Анджело Проволоне, обобранного сметливым бухгалтером, он стал осторожно, но последовательно наделять своих персонажей… аристократичными чертами, едва заметной вальяжностью и рафинированностью. Причём неважно, шла ли речь о номинально рядовом горном спасателе-скалолазе или же о строптивом блюстителе закона, «разрушителе» Джоне Спартане, замороженном в назидание и очнувшемся в стерильном XXI веке, о наёмных убийцах (2) или об умудрённом опытом автогонщике. Единственным исключением стала партия провинциального шерифа Фредди Хефлина в «Полицейских» /1997/, для которой Сильвестр порядочно погрузнел и в которой, что важнее, сделал ставку на методу Константина Станиславского, стараясь передать сложные психологические состояния запутавшегося и ищущего истину блюстителя порядка, выступив, как следствие, достойным партнёром таких исполнителей, как Роберт Де Ниро и Харви Кейтель. Опыт, к сожалению, не получил развития, а в основной тенденции зрители вскоре почувствовали перебор, и кассовые сборы картин с участием Слая начали падать с пугающей скоростью…
Впрочем, знаменитости такого масштаба не могут кануть в Лету. Немногие, право, верили в успех, когда Сильвестр Сталлоне решил обратиться к истокам – и извлечь из небытия своих самых славных персонажей: Рокки и Рэмбо. А между тем их возвращение, заставившее вспомнить о былой и, к счастью, нисколько не растраченной бешенной внутренней энергетике артиста, оказалось более чем эффектным! «У Сильвестра Сталлоне – по-прежнему тигриный глаз», – резонно заметила по этому поводу журналистка Эллен МакКарти (3).
__________
1 – Помимо ролей во вполне приличных фильмах (прохожий в «Заключённом со второй авеню» /1975/, гангстер Фрэнк Нитти в «Капоне» /1975/ и т.д.) у него имелась партия и в… порнографической ленте «Вечеринка у Китти и Стада» /1970/, одарившая Слая неофициальным прозвищем «Итальянский жеребец».
2 – Следом за Робертом Рэтом и «специалистом» во взрывном деле Рэем Квиком объявился философствующий Джек Картер!
3 – Американское издание The Washington Post, номер от 15-го декабря 2006-го, т. 130, вып. 10, стр. 31-33 в разделе «Weekend».
© Евгений Нефёдов, 01.08.2010
Фильм действительно смотрится на одном дыхании, сочетая напряжённый сюжет, бешеный огонь взрывов и перестрелок, умопомрачительные трюки (чего только стоит перемещение по канату из одного самолёта в другой на высоте 4,57 км!) с горной романтикой…
Следуя примеру Айвана Райтмана, сработавшегося с «близнецом» Арнольдом Шварценеггером, Лэндис постарался не столько посмеяться над суровым имиджем другого экранного супермена, сколько повеселиться вместе с самим Слаем, не обделённым чувством юмора…
Позже Сильвестр Сталлоне поносил фильм последними словами, заявляя, что пятая часть не просто является худшей из всех, но и не заслуживает по десятибалльной шкале оценки выше, чем «ноль», – и вообще что согласился на съёмки исключительно из алчности…
Что здесь причина, а что – следствие? Коммерческий триумф был обусловлен размахом кампании, инспирированной Рональдом Рейганом, или же, наоборот, само кинопроизведение способствовало накалу очередного приступа антикоммунистической истерии?..
Третья часть популярного киноцикла, по-моему, выгодно отличается от предшествующего фильма тем, что выходит за рамки банальной эксплуатации находок оригинала, предлагая новую – возможно, менее глубокую, но тоже небезынтересную – художественную концепцию…
После слабых показателей предыдущих фильмов Слай невольное оказался в том же положении, что и Рокки Бальбоа… Не сама ли ситуация послужила кинематографисту – актёру, сценаристу, режиссёру и хореографу в одном лице – источником вдохновения при сочинении перипетий продолжения?
Сталлоне, придерживаясь пафоса, идеально отвечающего пропагандистским установкам «рейганомики», напирает не на миф об Америке как о стране неограниченных возможностей, а на необходимость бороться за то, чтобы эти возможности реализовать (и даже получить)…
В принципе, идея была интересной: «зелёный берет», уставший от насилия и обрётший внутреннее успокоение в бескорыстной помощи миролюбивым монахам (хотя периодически и выпускал, так сказать, пар в память о прошлом), вынужден-де вновь взяться за оружие…
Соединённые Штаты-де как никогда в своей истории приблизились к идеалу страны неограниченных возможностей, где рядовой водитель, проявив упорство, может заполучить в собственность дорогостоящий автомобиль – и основать дело…
Когда авторы вкладывают слова о примитивности и природной жестокости вьетнамцев в уста советскому офицеру (по сути, приписывают русским чисто англосаксонский расизм – отношение к аборигенам, как к опасным животным), это воспринимается подленьким и плоским наветом…
