Фейерверк / Hana-bi (1997)

Сэ Ку-цэв. Третий мир или дальний свет? // Видео-Асс Известия. – 1998, № 02 (37). – С. 88-89.

КИНОГЛОБУС: А3ИЯ

ТРЕТИЙ МИР ИЛИ ДАЛЬНИЙ СВЕТ?

Трудно припомнить какой-либо иной год, кроме 1997-го, когда бы за столь явным преимуществом на известных международных кинофестивалях побеждали представители Азии.

88

Раздачу наград в Канне-97 первоначально списали на счет причуд французской кинозвезды Изабель Аджани, которая возглавила жюри и словно нарочно постаралась проявить особую оригинальность в своем окончательном вердикте. Хотя, между прочим, первый звонок прозвучал еще в Берлине. где специальной премией отметили тайваньско-китайский фильм «Река» молодого режиссера Цай Минляна, до этого уже имевшего в своей копилке «Золотого Льва» из Венеции за ленту «Да здравствует любовь». Но китайцы из КНР, Гонконга и с Тайваня как бы всегда (во всяком случае, в последнее десятилетие) были любимцами фестивалей. И призы в Канне («Счастливы вместе» Вон Каравая) и Локарно («Сделано в Гонконге» Фруита Чэна) вновь это подтвердили.

А вот постепенно нараставший «иранский кинобум» именно в 1997 году произвел сенсацию и в Канне, и в Локарно, и в Монреале – везде главные премии! Причем один из триумфаторов Каннского фестиваля Аббас Кияростами («Время вишни») уже несколько лет причисляется к современным классикам мирового кино, а победитель в Локарно Джафар Панахи («Зеркало»), кстати, ученик Кияростами, тоже успел снискать лавры два года назад в Канне, получив «Золотую камеру» за дебют с «Белым шаром». Маджид Маджиди, удостоенный в 1996 году приза жюри в Сан-Себастьяне за «Отца», через год в Монреале, помимо Гран-при, завоевал за фильм «Райские дети» еще и премию зрительских симпатий, что опровергает мнение тех, кто с раздражением твердит о плохом влиянии высоколобых кинокритиков на решения фестивальных жюри.

Вторым же сюрпризом-97 следует считать победное возвращение японцев. Они и раньше нередко награждались на международных фестивалях, но все-таки давно не было такого дружного наступления кинематографистов из Японии, хотя некоторые специалисты уверены, что кино Страны восходящего солнца находится ныне, наоборот, в состоянии заката. Тем не менее, удостоенный главной премии в Венеции Такэси Китано («Гроздья пуль») еще до этого смог превратиться в подлинно культовую звезду на Западе наподобие Квентина Тарантино – и только российские критики могут переспрашивать друг друга: «А кто это такой?». Сехей Имамура, один из лауреатов Канна за ленту «Угорь», всем памятен как автор «Легенды о Нараяме». Правда, никто не знает, как даже переводится название японского фильма «Моэ-но судзаку», получившего приз за дебют в том же Канне. Имя Наоми Кавасэ, естественно, тоже никому не известно, и мало кому ведом Дзюн Итикава, отмеченный премией за режиссуру в Монреале («Токийская колыбельная»).

Позиция некоторых комментаторов относительно побед азиатов на международных кинофестивалях заключается в том, что в отсутствие удачных работ в Европе и США члены жюри вынуждены обращать свой взор на что-то экзотическое и нетрадиционное. Но есть немалый резон и в том, что в затяжной войне между Старым и Новым Светом ради передышки следует вспоминать хоть порой о том, что существует еще Дальний Свет, но отнюдь не третий мир. И кино этого Дальнего Света поистине способно вносить животворную струю в одряхлевший и ослабевший организм западного, условно говоря, кинематографа. Кстати, и чешский «Коля» Яна Сверака, удостоенный в 1997 году «Оскара», и даже датская лента «Рассекая волны» Ларса фон Трира, отмеченная «Сезаром», – в какой-то степени образцы «неоварварского» стиля, особенно на фоне более академичных (и с многовековой традицией) картин «Английский пациент» и «Насмешка», соответственно получивших «Оскара» и «Сезара» за лучшие фильмы в США и Франции.

Сэ Ку-цэв

89