Луна-парк / Luna-park / Luna Park (1992)

Кагарлицкая Анна. Припарковка по Лунгину // Экран. – 1993, № 5-6. – С. 4-6.

ЛУНА-ПАРК

Припарковка по ЛУНГИНУ

Анна КАГАРЛИЦКАЯ

Едва откатила волна шумного успеха «Такси-блюза», и вот уже другая картина Павла Лунгина – «Луна-парк» – вызывает прилив новых и тоже неоднозначных впечатлений. Одни зрители испытывают чувство отвращения: они не хотели бы жить в мрачном мире качков-«чистильщиков» из Парка культуры, которые ненавидят воров. гомосексуалистов и евреев. Других с головой накрывает девятый вал восторга, и они в этом мире с удовольствием купаются, воспринимая ого как сказку, далекую от реальности.

Итак, восторг и отвращение как два полюса восприятия, между которыми, надеемся, пролегает истина. Кстати, в полемике вокруг картины «Луна-парк» ее название трактуется в той же полярности акцентов. Противники, числящие фильм по разряду валютных спекуляций на отечественных духовных ценностях, и в названии улавливают некий моральный душок конвертации: безобразие, мол, откуда у нас в стране луна-парки, у нас один лишь тотальный Парк культуры и отдыха, и нечего барыжному «комку» прикидываться супермаркетом. Сторонники же картины,

5

напротив, упиваются скрытой аллегоричностью этого названия: правильно пошутили господа авторы. Вот ведь какой получился перевертыш, и никак не пробиться к сути вопроса.

Суть, однако, скорее всего в том, что ни в коем случае не следует глядеться в эту картину, как в зеркало жизни. Если она и зеркало, то кривое, как в известном аттракционе из того же парка. Эффект его посещения в том, что, насмотревшись зеркальных монстров, так похожих на тебя, начинаешь любить себя с новой силой. А заодно и все прогрессивное человечество – за то, что оно не так безобразно, как казалось прежде. Тогда и пресловутые качки, резвящиеся в карусельном ангаре, будут выглядеть не более страшными, чем сама карусель с ее тоскливым лязгом и подвыванием. а главный борец за русскую идею, массовик-затейник Алена из того же парка – всего-навсего нелепой истеричкой, начитавшейся брошюр издательства «Палей». И окажется, что неожиданно «всплывший» отец главного героя композитор Наум Хейфец совсем даже не отец; стало быть, основной экранный конфликт между идеей и происхождением не конфликт вовсе, а сплошной карнавал с переодеваниями.

В этом фильме переодето все – так, что даже нагловато оголливуженная, как в «Такси-блюзе». Москва выглядит органично, а в творчестве одного композитора уживаются песни и Пахмутовой, и Колмановского, и Бабаева, и чуть ли не Лунная соната Бетховена. Тут и откровенная цитата из фильма «Чапаев», связанная с этой самой сонатой, смотрится добродушной перелицовкой, ироническим приветом из нынешнего прекрасного далека — и не только братьям Васильевым, но и всем нам, ныне живущим. Привет нам от нас самих, таких недавних, добрых и ленивых, совсем не помышлявших о том, куда пристроить свой ваучер, живших в ожидании праздника и мечтавших каждый о своем луна-парке!

Так что, пока мы тут все вяло и беспредметно ностальгируем, режиссер Лунгин, кажется, припарковался. И нет ничего обидного в том, что живет он в Париже, а кино снимает про нашу постсовковую жизнь. Как говорится, большое видится на расстоянии. И потому в конце фильма русский национал-богатырь, спасший еврейского музыканта, готов признать в нем отца – хоть по крови, хоть по душе. А это уже, согласитесь, на аттракцион не похоже. Зато очень похоже на любовь.

6