Подручный Хадсакера / The Hudsucker Proxy (1994)

Ностальгия Ньюмена по Ньюмену // Видео-Асс Премьер. – 1994, № 21. – С. 20-22.

Пол Ньюмен не приехал в Канны. А жаль. Через семь лет после представления на Каннах «La menagerie de verre» так хотелось видеть его на набережной Круазетт. Легендарный актер, звезда кино избегает внимания масс-медиа. На этот раз никто не сумел убедить его под овации публики подняться по ступеням Каннской лестницы и представить «Большой прыжок» (американское название – «Доверенное лицо Хадсакра») на открытии фестиваля.

НОСТАЛЬГИЯ НЬЮМЕНА ПО НЬЮМЕНУ

Как он ощущает свои 69 лет? Отвечая, Пол процитировал Бет Девис: «Стареть – это не для девушек». Тон был задан: Ньюмен предложил играть в открытость, но тот, кто этому поверил, накололся. Вот диалог с актёром-мифом.

Вопрос: Уже четыре года вас не видели ни в одном фильме. Почему? Пол Ньюмен Не вижу для себя стоящих ролей. Когда-то я считал, что 10 процентов моего времени уходит на чтение сценариев, сегодня соотношение увеличилось до 50-ти. И даже, проводя столько времени за этим занятием, не нахожу ничего, что меня заинтересовало бы, восхитило. На рынке кино очень мало хороших сценариев.

В. А с чем вы это связываете?

П.Н. Со многим. Для начала – телевидение проглатывает сценаристов с невероятной прожорливостью, что наносит большой вред кинематографу. Кто сегодня пишет в Голливуде? Мальчики, выпускники киношкол. Среди них есть и таланты, но у них совсем нет опыта. Они могут писать, но им нечего рассказывать. Да и публика тоже изменилась. Она начинает скучать, как только сюжет оказывается слегка психологическим, подобно тем, что были распространены в 60-х и 70-х годах.

В. Что вас привлекло в проекте братьев Коен?

П.Н. Прежде всего, мне нравится их видение вещей. У них очень беглый, как бы мимолетный, странный взгляд на жизнь, и это меня восхищает. И я действительно был польщен тем, что они предложили мне войти в их мир.

В. Вы никогда не снимались в комедиях такого рода. Вам не страшно за ваш образ в глазах публики – тот, который встает со страниц сценария? Не повредит ли он вашему имиджу в глазах публики?

П.Н. Нисколько. Слава Богу, я уже в том возрасте, когда можно не заботиться о вещах такого рода. В. Что же вам понравилось в вашем персонаже – Сиднее Мюсбергере? П.Н. Все видят в нем злодея, а для меня он герой! (Смеётся.) Если же серьезно, то это тип персонажа, ко-

20

торый меня пленяет. И мне нравятся все сцены тайных сговоров и те, где он – всегда с улыбкой – манипулирует людьми, играет ими.

В. Как вы входите в этот свой образ?

П.Н. Трудно сказать. В начале своей карьеры я, без сомнения, пять недель ломал бы голову, чтобы попробовать «понять» своего героя. Сейчас это уже почти инстинктивно, бессознательно.

Преимущества опыта, я думаю. Я рисую персонаж очень быстро, нахожу его суть и знаю, какие аспекты его личности я должен выявить. Например, в физическом облике. Я понял, что рот Мюсбергера, когда он и не курит, постоянно приоткрыт: вроде бы сигара оставила в нем свой след.

В. Мюсбергер, безусловно, ваша противоположность. Вы сами тоже руководите предприятием, но прибыль обращаете на благотворительные цели.

П.Н. Совершенно верно. Мой девиз «эксплуатировать работников, но на благо сообщества». Нет, серьезно, я очень горжусь выпускаемыми продук-

21

тами и тем, что они собой представляют. Вам же не придет в голову, что я могу наклеить свою фотографию на бутылку салатного соуса без достаточного на то основания? Конечно же, Мюсбергер совершенная моя противоположность. Именно это мне так и нравится в нем.

В. У братьев Коен репутация любителей все контролировать очень жестко. Они оставляют вам возможность импровизации?

П.Н. Никакой – на уровне диалогов. Это действительно так, они крайне в этом пунктуальны. Они не любят, когда меняют хоть одно слово. Но, напротив, все, что касается физического состояния, все, что связано с поведением, – тут они открыты ко всяким предложениям и к импровизации.

В. Вы по-прежнему испытываете удовольствие, делая фильмы?

П.Н. Нет. Когда я начинал, съемки происходили совсем по-другому. Вы подписывали контракт и находились на площадке на протяжении всех съёмок, даже если у вас были очень маленькие сцены. Атмосфера была более семейная, фамильярная. Сегодня, перед тем как режиссер закричал «мотор», вы едва успеваете познакомиться с вашими партнерами. А как только одна сцена отснята, они прыгают в самолет, чтобы лететь на другие съемки. Все сейчас спланировано, организовано. Это постоянное и огромное давление, прессинг. Я думаю, мы утратили очаровательную неторопливость фильмов прежних лет, которая придавала им столько шарма. Наверно, я выгляжу, как старый ворчун, но кто-то тонко заметил: «Ностальгия стала не та, что была».

В. У вас одна из самых блестящих карьер в Голливуде. Хотели бы вы что-нибудь изменить в ней, переделать?

П.Н. Послушайте, я же не живу в условном наклонении. У меня была карьера со взлетами и падениями, и я не вижу, что бы я там мог изменить. Скажем, я предпочел бы работать с Хичкоком не над «Разорванным занавесом», а над другим фильмом. Но это не помешало мне сохранить о Хичкоке прекрасные воспоминания. Он любил, чтобы ему удивлялись, и сам подталкивал вас попробовать новое. Когда вам это удавалось, он вас награждал, благодарил. Лучше всего, если улыбкой. Все, что от него исходило, золотого стоило.

В. Вы любите смотреть себя на экране?

П.Н. Нет, ненавижу. У меня всегда ощущение, что мог бы сделать лучше. В. Вы снялись во многих фильмах. Продолжите этот же путь или, может быть, попробуете себя как писатель, продюсер?

П.Н. Да, есть многое, что меня интересует. У меня в запасе несколько проектов, но пока не буду о них рассказывать. После того, как всю жизнь был актером, нелегко заняться чем-либо другим, где вознаграждение не такое прямое и очевидное. Короче, актером быстро привыкаешь к аплодисментам. И без этого трудно обходиться.

В. Как вы относитесь к критике?

П.Н. Плохо. Никогда не читаю критические статьи о моих фильмах.

В. Кого из известных людей вы бы хотели воплотить, сыграть на экране?

П.Н. Трудно сказать… Может быть, самого себя…

По материалам Парижского корпункта «Видео-Асс»

22