Земляничная поляна / Smultronstället (1957)
Полнометражный фильм.
Другие названия: «Дикая земляника» / «Wild Strawberries» (международное англоязычное название).
Швеция.
Продолжительность 91 минута.
Режиссёр Ингмар Бергман.
Автор сценария Ингмар Бергман (номинация на «Оскар»).
Композиторы Эрик Нордгрен, Гёте Ловен (без указания в титрах)
Оператор Гуннар Фишер.
Жанр: драма
Краткое содержание
Вдовствующий семидесятивосьмилетний профессор медицины Исак Борг (Виктор Шёстрём) заявляет экономке Агде (Юллан Киндаль), что намерен отправиться из Стокгольма в Лунд, где ему должны присудить почётную степень в честь пятидесятилетия врачебной практики, на автомобиле. Вместе с Боргом вызывается поехать невестка Марианна (Ингрид Тулин), а по пути им составляют компанию очаровательная девушка по имени Сара (Биби Андерссон) и два её ухажёра: Андерс (Фульке Сундквист) и Виктор (Бьорн Бьелфвенстам). Остановка в местах неподалёку от дома, где Исак в молодости жил с членами своей многочисленной семьи, навевает массу воспоминаний.
Также в ролях: Биби Андерссон (также в роли Сары, кузина Исака), Гуннар Бьёрнстранд (Эвальд Борг, сын Исака), Найма Вифстранд (мать Исака), Гертруд Фрид (Карин, жена Исака), Сиф Рюд (тётя Ольга), Гуннар Шёберг (Стен Альман, инженер / экзаменатор во сне), Гуннель Брустрём (Берит Альман, жена инженера), Макс фон Сюдов (Генрик Окерман, владелец бензоколонки), Анн-Мари Виман (Ева Окерман, жена владельца бензоколонки), Оке Фридель (любовник Карин), Юнгве Нурдваль (дядя Арон), Лена Бергман (Кристина Борг, первая девочка-близнец), Моника Эрлинг (Биргитта Борг, вторая девочка-близнец).
© Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com
Рецензия
© Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com, 05.04.2014
Авторская оценка 10/10
(при копировании текста активная ссылка на первоисточник обязательна)
Профессор назван Исаком (Исааком) словно в насмешку: ведь упоминаемый в кратком разговоре с юной и неунывающей попутчицей Сарой тёзка из Библии, сын Авраама и муж Ревекки, являлся воплощением всего, что человеку дорого и чем тот готов пожертвовать во славу Всевышнего. Ингмар Бергман настаивал, что по странной, не сразу осознанной ассоциации возникло знаменательное совпадение: Is (‘лёд’) и Borg (‘крепость’) – ‘ледяная крепость’ во плоти! Воспользовавшись предоставленной свёкром возможностью говорить откровенно, Марианна бросает ему обидные упрёки в самолюбии, сухости, нежелании вникать ни в чьи проблемы, включая трудности сына Эвальда, вынужденного выплачивать материально обеспеченному родителю неподъёмный долг. Профессор и сам начинает смутно догадываться, что перестал по-настоящему жить лет пятьдесят назад, когда с головой ушёл в медицину, не просто вычеркнув из памяти болезненный разрыв с тайной невестой Сарой и постыдную измену любимой супруги, но – отгородившись от всего, что имело ценность. Биби Андерссон, которую связывали с автором плодотворные творческие отношения, не опускается до нарочитого заострения схожести героинь, носящих одинаковые имена. Девушки, каждая по-своему обаятельна и трогательна, отличаются характерами, темпераментами, взглядами на жизнь – да и, разделённые несколькими поколениями, ведут себя совершенно по-разному. Достаточно лёгкого, едва уловимого ощущения дежавю, способного навести на размышления о превратностях судьбы: каким – близким или несходным – окажется путь Виктора, подумывающего о карьере врача и соревнующегося с ровесником Андерсом, намеревающимся надеть рясу священника?.. Пробуждение от дрёмы происходит благодаря жуткому сновидению, где Борг видит часы без стрелок1 и… тащит самого себя в гроб. Благодаря одному из тех вещих снов, что не требуют обращения к психоаналитикам, толкователям-самоучкам или сонникам, позволяя с уверенностью заключить: у человека неспокойно на душе… Именно после этого – спонтанная («кажется, я становлюсь немного сентиментальным») поездка по родным местам, посещение «земляничной поляны», с которой связаны трогательные, пусть и не всегда светлые и безоблачные, воспоминания. Встреча с матерью, пережившей почти всех детей, оставленной бесчисленными внуками и правнуками, которым регулярно посылает поздравительные открытки – и которые заявляются в гости лишь на юбилейные даты или когда нуждаются в деньгах… Супружеская пара Альманов, продолжающая конфликтовать и действовать друг другу на нервы, невзирая на то, что едва уцелела в автомобильной аварии… Встреча с бывшей пациенткой с супругом, владельцами автозаправочной станции, не могущими выразить благодарность за её спасение… Словно на зависть попавшиеся молодые попутчики, полные жизни и энергии, хотя их «философские» дискуссии (например, о существовании Бога) больше напоминают препирательства несмышлёных детей, завершаясь взаимными оскорблениями и дракой… Откровения невестки о муже, всё сильнее уподобляющемся родителю, невольно повторяющем (и усугубляющем) худшие черты его характера… До прощения ещё далеко. В другом кошмаре инженер предстаёт в образе сурового экзаменатора и судьи, признающего Исака виновным в некомпетентности, эгоизме, чёрствости, заносчивости и выносящего не подлежащий обжалованию приговор: одиночество.
По словам режиссёра-сценариста2, он пытался придать Боргу сходство с собственным отцом. «… но, в сущности, то был от начала и до конца я сам. Я, в возрасте тридцати семи лет, отрезанный от человеческих взаимоотношений, отрезающий человеческие взаимоотношения, самоутверждающийся, замкнувшийся неудачник, и притом неудачник по большому счёту. Хотя и добившийся успеха. И талантливый. И основательный. И дисциплинированный». «Земляничная поляна» произвела на современников неизгладимое впечатление, обогатив представления о киноязыке, и по сей день остаётся уникальной благодаря завораживающему постижению бездн психологии человека. Причин достигнутых художественных результатов много, однако в первую очередь бросается в глаза виртуозное использования приёма внутреннего монолога, ведущегося не столько словами, сколько образами. Поражают и смелость в обнажении души самого художника, предельно жёсткий и безжалостный самоанализ – своеобразная попытка экстраполяции пройденного пути на десятилетия вперёд ради осмысления того, что уже сделано (или упущено), и того, что только предстоит. Если перевести разговор в область религии, пусть и упоминаемой со скепсисом, в ироническом ключе, это как задушевная исповедь самому строгому и безжалостному духовнику – самому себе. Исповедь, если и не перерастающая в молитву, то позволяющая пережить катарсис, привносящая умиротворение и спокойную радость. В финале ещё раз возникает картина залитой удивительным, непередаваемо тонким солнечным светом «земляничной поляны», подводя чуть ли не к пантеистическому откровению, что сам Господь растворён в окружающем пространстве, незримо присутствуя в каждой, самой обыденной и ничтожной, совершенно не подмечаемой глазом мелочи. А прежде всего – в людях: в людях, встреченных случайно, и людях близких, родных. Вопреки всему, финал озаряет лучик надежды на лучшее, превращая картину в одно из самых светлых и неизъяснимо оптимистичных произведений мастера, далеко не всегда позволявшего витальному началу одержать верх над мизантропией.
Впрочем, «Земляничная поляна», равно как и «Седьмая печать» /1957/, едва ли вызвала бы мощный резонанс (от берлинского «Золотого медведя» и награды в Венеции до номинации на «Оскар» за сценарий), не окажись фильм – при всей внутренней автобиографичности – созвучен атмосфере общества, не отрази важные черты западной цивилизации. Ингмар Бергман одним из первых (и, пожалуй, из других соображений, чем итальянец Микеланджело Антониони) интуитивно вышел на проблемы разобщённости, предощутил тотальный мировоззренческий кризис, десятилетием позже ставший очевидным. В преддверии триумфа мощных кинематографических течений в разных странах режиссёр, черпавший вдохновение в шёстрёмовской «Вознице» /1921/, вновь заставил заговорить о величии «скандинавской школы». И, между прочим, без изумительного существования на экране искушённого коллеги (наивысшей похвалой стало признание самого Ингмара в том, что снимавшаяся лента «перестала быть моей картиной – она принадлежала Виктору Шёстрёму»3) шедевр действительно мог не состояться.
.
__________
1 – Интересно, Ингмар придумал выразительную деталь или же позаимствовал её из немого шедевра Якова Протазанова «Отец Сергий» /1918/?
2 – Бергман И. Картины. – М.–Таллинн: Музей кино, 1997. – С. 22.
3 – Там же. – С. 26.
Прим.: рецензия публикуется впервые
Материалы о фильме:
Дмитриев Владимир. Список Дмитриева // Видео-Асс Премьер. – 1995, № 31. – С. 72-75.
Рязанова О. Не говоря уже обо всех этих женщинах // Видео-Асс Фаворит. – 1994, № 08. – С. 17-19.
Материалы о фильме (только тексты)
Добавить комментарий