В первом фильме, разбитом на две главы («Убийства в Диканьке» и «Красная свитка»), Николай Васильевич в силу, так сказать, служебных обязанностей принимается с усердием изучать нравы, поверья, страхи селян и одновременно – осознаёт, что надо готовиться взглянуть в лицо собственной судьбе…
Любовь бедного творца и дочери состоятельных торговцев, возвышенная, но заведомо обречённая (и не только по той причине, что он долго не решается поведать о собственном браке, а она – вскоре обвенчается с другим человеком), служит лишь отправной точкой…
Но как заглушить голос совести, задающей «неудобный» вопрос: а что, если пламенные речи в прямом радиоэфире причинили больше вреда, чем донесения – принесли пользы?.. В названии заложена отсылка к «Фаусту» Иоганна Вольфганга фон Гёте, затронувшего едва ли не ключевую проблему западной цивилизации…
Здесь не так важна причина (стремление заглушить ноющую душевную рану или же удовольствие от чревоугодия), как признание того факта, что ожирение – лишь один, пусть и самый яркий, из признаков приятия человеком участи неудачника. И слёзы, жалобы, приступы гнева тут не помогут!..
В отношении Вонга Карвая видится особенно справедливым и точным высказывание о том, что истинный творец всю жизнь создаёт одно и то произведение, в применении к кинематографу – снимает фильм. Один и тот же, невзирая на обращение к разным сюжетам, вольное чередование места и времени действия…
Иной высокообразованный зритель наверняка поёжится, наблюдая за тем, как непочтительно китайцы изображают на экране человека, наследие которого вошло в золотой фонд национальной культуры. И не только закоренелые дельцы из Гонконга: в съёмках приняли участие кинематографисты из КНР…
Разумеется, основной юмор ситуации заключается не в том, что великие мушкетёры подряхлели, уже не горят желанием ежедневно смотреть смерти в лицо и… едва поспевают за бойкой девушкой. Забавной должна показаться путаница с двумя сообщениями…
Шоковые кадры, по-видимому, требовались для того, чтобы сбить с привычного настроя зрителя, никак не ожидающего подобного натурализма от рассказа про пушистых домашних любимцев, чаще (допустим, у последователей того же Уолта Диснея, саркастически поминаемых в разговоре) призванных умилить и посмешить нас…
Владимир Гориккер, приступая к экранизации детища знаменитого (к тому моменту – знаменитого на весь мир) венгерского композитора, всё-таки не мог не ориентироваться за немеркнущий шедевр Рене Клера, на что прозрачно намекнул прямо в названии ленты…
Временное уединение сочинителя всё-таки несопоставимо с ситуацией собеседницы, выбравшей (добровольно, но под мощным давлением обстоятельств) заточение, подозрительно напоминающее жизнь сладкоголосой птицы в золотой клетке. В обоих случаях речь не идёт о физическом удержании в неволе…
