История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж / Istoriya Asi Klyachinoy, kotoraya lyubila, da ne vyshla zamuzh (1966)
Полнометражный фильм (премия ФИПРЕССИ – почётное упоминание на Берлинском МКФ).
Другие названия: «История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж, потому что гордая была» (полное название), «Асино счастье» (название версии, отредактированной режиссёром), «Год спокойного солнца» (название оригинального сценария), «История Аси Клячиной» / «The Story of Asya Klyachina», «История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж» «The Story of Asya Klyachina, Who Loved, But Did Not Marry», «Асино счастье» / «Asya’s Happiness» (международные англоязычные названия).
СССР.
Продолжительность 89 минут.
Режиссёр Андрей Кончаловский (премия «Ника»; в титрах как Андрей Михалков-Кончаловский).
Автор сценария Юрий Клепиков (премия «Ника»).
Оператор Георгий Рерберг (номинация на «Нику»).
Жанр: драма, мелодрама
Краткое содержание
Саша Чиркунов (Геннадий Егорычев), ненадолго вернувшийся в родной колхоз из города, не без труда допытывается у односельчан, от кого забеременела Ася Клячина (Ия Саввина, номинация на «Нику»), трудящаяся поварихой. Он делает женщине предложение руки и сердца, но та любит другого — Степана (Александр Сурин), который к ней равнодушен и отнюдь не испытывает восторга по поводу предстоящего рождения ребёнка. Можно ли в такой ситуации мечтать о счастье?..
Также в ролях: Любовь Соколова (Мария, мать Мишаньки), Николай Погодин (Миша), Михаил Кислов (колхозник), в эпизодах Иван Петров, Борис Парфёнов, Сергей Парфёнов.
Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com
Рецензия
© Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com, 29.05.2023
Авторская оценка 8/10
(при копировании текста активная ссылка на первоисточник обязательна)
Чаще воспоминания кинематографистов о том, почему их фильмы легли на «полку», вызывают скепсис и по причине противоречий в деталях, и в силу мелочности рассуждений (оно и понятно: творец неизменно смотрит со своей колокольни), явственно отдающих конспирологией и почти всегда пропитанных старыми обидами. Однако версия, изложенная Андреем Кончаловским в автобиографии «Возвышающий обман» /1999/, видится убедительной. Из текста напрашивается вывод, что на запрет повлияли привходящие обстоятельства. Филипп Ермаш отнёсся к картине положительно, но роковую судьбу сыграло резко отрицательное мнение Константина Катушева, первого секретаря Горьковского обкома КПСС, стремительно (из-за обострявшейся политической ситуации в ЧССР) продвинувшегося тогда по партийной лестнице. Правда, многие профессионалы, включая студентов ВГИКа, имели возможность ознакомиться с «Асиным счастьем» (вариант, в который внёс несущественные правки сам режиссёр) задолго до официальной премьеры, устроенной лишь при Михаиле Горбачёве. Вполне естественно, что зрительского энтузиазма не последовало (аудитория составила 1,9 млн.), зато лента спровоцировала мощный художественный резонанс, вызвав интерес и к содержанию, и – пожалуй, даже в большей степени – к необычной форме.
Кончаловский поделился любопытными соображениями в том духе, что сценарий Юрия Клепикова (кстати, называвшийся иначе – «Год спокойного солнца») заслуживал осуществления и в традиционной манере, причём почти наверняка получился бы отличный фильм: «Хотя совсем иной, чем я сделал». Вот только история (история киноискусства тоже) не знает сослагательного наклонения, и мы должны быть благодарны судьбе за то, что Андрей – пока не Андрей Сергеевич – в ту пору увлекался экспериментаторством, занимался поисками нового киноязыка под влиянием работ Федерико Феллини и Жана-Люка Годара. Было, не скрою, полезно прочесть, например, что дом Аси принадлежал настоящей фамилии Клячиных – и что там действительно обретались представительницы четырёх поколений семейства, попавшие в кадр. Ие Саввиной не составило труда освоиться в подлинной обстановке, тщательно изучив семейные реликвии, начиная с висящих не стене фотографий предков, живописных полотен и фамильной иконы; стоявший там сундук натолкнул на идею сцены, где женщина с отчаяния пытается закрыться (замуроваться, словно в склепе!). Как-то сразу чувствуется, что пространные диалоги двух деревенских жителей (бригадира с искалеченной кистью руки и глубокого старца) никто не сочинял: их лишь попросили поведать о собственном прошлом. И так далее.
Если учесть то, что изложено выше, не удивишься, что за скрупулёзно реконструированным на экране антуражем, за поведением и беседами людей1 (в подавляющем большинстве – непрофессиональных актёров) наблюдаешь на сеансе чуть ли не внимательнее, нежели за развитием фабулы. Конечно, интрига с постепенно обрисовавшимся «любовным треугольником», к которому поначалу совершенно не хотелось относиться всерьёз, тоже достигает недюжинной эмоциональной силы. Мало того, участь гордой поварихи-хромононожки, не принявшей предложения Саши и вскоре осознавшей, что Степан «подобрел» ненадолго – под впечатлением от рождения сына, кажется ещё печальнее по контрасту с разудалыми народными гуляньями. Вот только частная (пусть не лишённая колоритных, почти анекдотических поворотов) амурная история приобретает особую ценность именно в контексте более глобальных событий – в контексте, возникающем как бы самопроизвольно, помимо желания авторов.
В «перестройку» в первую очередь подметили аспекты произведения, отвечавшие духу хрущёвского разоблачения «культа личности». У Чиркунова (точнее, у исполнителя – Геннадия Егорычева) на груди вытатуированы профили вождей социалистического государства, и он мягко укоряет любознательного мальчонку, не узнающего Иосифа Виссарионовича Сталина. Позже мужчина с сочувствием выслушивает монолог деда, уверяющего, что после Победы провёл в лагерях восемь лет ни за что, не задавая уточняющих вопросов и не возражая в духе Глеба Жеглова: «Да все ни за что, а всё-таки?». Не менее занятно выглядит, как режиссёру удалось зафиксировать причудливое сосуществование на селе «старого и нового» – на культурно-бытовом уровне: кто-то (как родственницы Аси) продолжает верить в Христа, председатель колхоза занудно борется за научную организацию труда, а часы досуга проводят за чтением то газет, то польских журналов о кинематографе, то книги Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир». И как не вспомнить о финальном празднестве вместе с цыганами из соседней деревни!.. Сегодня же, по истечение временного промежутка ещё значительнее, постановка обнаруживает новую важную грань.
Нет причин сомневаться в словах Андрея Кончаловского, уверявшего, что идея добавить кадры с военнослужащими, помогающими довезти до больницы Степана с роженицей и только-только появившимся на свет дитём, осенила спонтанно – благодаря счастливому случаю: неподалёку от места съёмок находился танкодром. Но как-то многовато «совпадений»… Пресса пестрит сообщениями об агрессии стран НАТО во Вьетнаме, уборка урожая ведётся под привычную канонаду учебных стрельб, мельком попадает в кадр колонна грозных боевых машин, даже поводом для массового веселья становятся проводы призывников в армию. Наконец, мало у кого из взрослых (не только у тех, кто вернулся домой с инвалидностью) не осталось тяжких воспоминаний о тяготах, испытанных в Великую Отечественную на фронте и в тылу. Кинематографисты волей-неволей2 отразили особенность бытования нашего народа, спокойно относящегося к повседневным неурядицам, всегда готового к труду и обороне, но при этом, с какой бы иронией к себе ни относился, живущего высокими идеалами: надеждой, верой и, конечно же, любовью. В период, пока советская власть казалась нерушимой, так и было, а чем обернётся для соотечественников слом общественного уклада – мастер наглядно продемонстрирует в «Курочке Рябе» /1994/, возвратившись к своим персонажам спустя десятилетия, после развала СССР.
.
__________
1 – Правда, публике предстоит сделать над собой усилие, привыкая к специфическому нижегородскому говору.
2 – Кстати, не думаю, что непредумышленно, поскольку военная тема получит глубокое развитие у Андрея в дальнейшем.
Прим.: рецензия публикуется впервые
Добавить комментарий