Западный мир / Westworld (1973)

Карцева Елена. Юл Бриннер. Русский ковбой // Видео-Асс Премьер. – 1995, № 32. – С. 78-79.

ЛЕГЕНДА: ФИЛЬМ

Есть фильмы – и далеко не всегда значительные, – которые оставляют след в сознании целых поколений. Вспомните, к примеру, «Тарзанов», буквально сводивших с ума наших мальчишек конца 40-х годов. А для их сверстников начала 60-х такой картиной была «Великолепная семерка» – первый американский вестерн, появившийся на советских экранах после почти десятилетнего перерыва, которому предшествовал бум «трофейных» кинолент.

ЮЛ БРИННЕР. РУССКИЙ

КОСМОПОЛИТ ПОНЕВОЛЕ

Педагоги были в ужасе от разразившейся эпидемии бросания ножей в цель и от того, что целые классы прогуливали уроки, когда картина в очередной раз шла в соседнем кинотеатре. Но самое большое впечатление произвел «главный ковбой» Крис – поджарый, ловкий, как бы слитый воедино со своей лошадью стрелок с голой, похожей на бильярдный шар головой. Кошачья походка, натянутое, как тетива тело, одетое в черную кожу, желтые рысьи глаза с глубоко запрятанной грустью.

Все это делало фигуру загадочной и непредсказуемой и потому еще более притягательной.

Да и сам исполнитель роли со странной неамериканской фамилией Бриннер и уж совсем непонятным именем Юл был также окружен атмосферой таинственности, которую сознательно культивировал. Начнем с того, что он рассказывал журналистам несколько версий своего детства и национального происхождения. Он то объявлял себя цыганом, то швейцарцем, то богатым русским. И в каждой из них была своя толика правды.

Предки его отца действительно выходцы из Швейцарии, мать – Мария Дмитриевна – русская, а семья, державшая концессию в районе Владивостока, – весьма состоятельна. Юлий, названный так в честь деда, родился в Тетюхе на Сахалине за два года до революции. Вскоре после нее Мария Дмитриевна с сыном и дочерью эмигрировали в Харбин, где располагался филиал известной транспортной фирмы «Бриннер и К^о». Отец к этому времени уже с ними не жил: он женился на актрисе Художественного театра Катерине Ивановне Корнаковой, но детям помогал щедро. Как попал тридцатилетний Юлий в Париж, осталось неизвестным. Впоследствии он утверждал, что его вместе с сестрой Верой, ставшей концертной певицей, похитили и привезли сюда цыгане. Но кто мог принять белобрысого паренька с круглым, в крупных веснушках лицом за представителя этого племени? Однако сомнения и вопросы, так и оставшиеся без ответа, не мучили молодого Бриннера, храбро взявшего в руки гитару и с надрывом исполнявшего «Очи черные» в ночных клубах французской столицы.

Ранняя его биография полна таких неожиданных зигзагов, что за ними просто трудно уследить. Выступал акробатом в цирке, но неудачно упал и больше на арену не вернулся. Был рабочим сцены в театральной труппе Жоржа Питоева и даже выступал там в эпизодических ролях. Изучал философию в Сорбонне. Настолько понравился Михаилу Чехову, что тот привез его в 1940 году в Америку в составе своего шекспировского театра. Уже тогда Юл (так он теперь стал называть себя) пробовался в кино, но оказался отвергнут из-за своего «слишком восточного вида». Когда же началась война, Министерство информации поспешило использовать этого молодого человека, говорившего на нескольких языках, в качестве радиокомментатора французского вещания.

И только после окончания боевых действий Бриннер наконец-то смог полностью посвятить себя актерству. Сначала выступал на Бродвее, в 49-м дебютировал в фильме «Порт Нью-Йорка», оставаясь незамеченным и публикой, и критикой. Только после того, как он сыграл роль правителя Сиама (вот где пригодился восточный вид!) в театральном мюзикле «Король и я», выдержавшем множество представлений, наконец-то пришло признание. Пять лет спустя спектакль был экранизирован, и исполнитель ведущей мужской роли получил Оскара. Здесь к месту была и его внешность (он впервые появился на экране с наголо обритой головой, что стало впоследствии «фирменным знаком»), и врожденная музыкальность – Юл сам исполнял многочисленные песенные номера, и удивительная пластичность.

Так возник постоянный имидж Бриннера – экзотического, несколько зловещего чужестранца, о чем свидетельствовали евразийские черты лица, неподвижный тяжелый взгляд, «лысая» голова, что еще больше подчеркивало силу, мужественность, властность его повадок. Этот необычный облик резко контрастировал с тем, как выглядели другие американские звезды 50-х: Джон Уэйн, Джеймс Стюарт, Рок Хадсон. Все они представали стопроцентными американцами и отрицательных ролей чурались, как огня. Удачно найденный образ долго служил актеру верой и правдой. Таким был его фараон в «Десяти заповедях», Жан Лафит в «Пирате», жестокий правитель из «Властелинов солнца». Но Бриннеру хотелось попробовать себя и в ином амплуа. Вскоре после первого успеха он приехал в Лондон на съемки «Анастасии». (В это время там в общей палате благотворительной больницы умирала от рака его мачеха – Катерина Корнакова. Ее друзья хотели обратиться за помощью к Юлию, который наверняка не отказал бы в деньгах, но она наотрез запретила им это делать.) В «Анастасии» актер играл белогвардейского офицера, помогшего «великой княжне» (Ингрид Бергман) получить царские деньги в Лондонском банке. Эта картина утвердила Бриннера как «специалиста по русской тематике». Впоследствии он сыграл Митю в «Братьях Карамазовых», Тараса Бульбу в одноименном фильме, майора Сурова в «Путешествии», полковника КГБ Власова в «Змее», но особого успеха не имел. Психологически сложные, классические роли были не для него: не хватало и таланта, и профессионального образования. Бриннер оказывался хорош лишь там, где воплощал таинственных, магнетических, сильных героев, то есть людей, похожих на него самого. Они могли быть полководцами (Панчо Вилья в «Вилья идет в поход»), военным высокого ранга («Моритури», «Мак – это тоже цветок», «Фантастическая подлинная история Эдди Чэпмена») или государственными особами («Соломон и царица Савская», «Долгий поединок»). Необычная внешность и авторитарное поведение Бриннера были в этом случае весьма уместны.

78

Юл пользовался бешеным успехом у дам. Они считали отсутствие волос на голове признаком сексуальной мощи, а самого актера – «уродливо завораживающим». Уж не говоря о множестве любовных связей, он был трижды женат – на американке, немке и француженке, из которых лишь первая была актрисой и родила ему сына (остальные – трех дочерей). Но на экране Бриннер, как правило, не имел дела с женщинами. И самым запоминающимся в этом плане образом остался Крис. За «Великолепной семеркой» последовало «Возвращение семерки». Снятая другим режиссером, она оказалась слабой и успехом не пользовалась. Однако впоследствии актер спародировал своего персонажа в роли взбунтовавшегося робота, носившего то же имя, в двух фантастических триллерах: «Мир Дальнего Запада» и «Мир будущего». В этих фильмах знакомый образ сильно приправлен иронией. Она и в том, что героями становятся не в силу личных достоинств, а за деньги, и в том, что движения Криса как бы стерты от бесконечных повторов, механизированы: когда-то столь удачно найденный облик стал штампом. Бриннер много снимался в Европе: Италии, Франции, ФРГ, Югославии, а в конце 60-х вообще переселился на родину предков – в Швейцарию, приняв подданство этой страны. Но, видно, заскучал и в начале 70-х вновь вернулся в Голливуд, а потом и на Бродвей, где реанимированный через четверть века спектакль «Король и я» опять пользовался большим успехом. Всю половину 80-х актер колесил с ним по Америке под гром аплодисментов, выйдя на сцену более четырех с половиной тысяч раз.

Новый взлет прервала коварно подкравшаяся болезнь. В октябре 1985 года Юл умер от рака легких, оставив предсмертное послание согражданам о вреде курения. Память же об этом, столь не похожем на других, актере до сих пор хранится в сердцах зрителей, доказывая, что не только красавцы имеют право на место в истории кино и человеческие симпатии.

ГОЛОС ИЗ ПРОШЛОГО

Молодой читатель сегодня не может себе даже представить, какие страсти кипели вокруг появления «Великолепной семерки» на наших экранах. Это был один из немногих случаев, когда фильм купили вскоре после его выхода в США и без обычных проволочек показали зрителям. В вакханалии эмоций журнал «Советский экран» – единственное тогда киноиздание для широкой публики – занял спокойную взвешенную позицию. Рецензия называлась «Мушкетеры с кольтами за поясом». Через месяц после публикации в журнал пришло письмо из Ташкента от А. Светлановой (имя ее мы так и не узнали), которая росла в Харбине вместе с Юлием и его сестрой Верой. И вот в первом номере «Советского экрана» за 1963 год это письмо напечатали. Приведу наиболее любопытные выдержки.

 «Моя мать была подругой матери Юлия еще по владивостокской гимназии. И когда она

после уход а мужа в 1925 году вместе с двумя детьми перебралась в Харбин, мы зажили буквально одной семьей: собирались на праздники, купались летом в реке Сунгари, вместе выезжали на дачу, читали одни и те же книги… Самой любимой нашей игрой была «игра в киноартистов» – Дугласа Фербенкса, Мэри Пикфорд. Помню, в каком восторге вернулся Юлий с советского фильма «Путевка в жизнь».

Осенью 1933 года Мария Дмитриевна увезла детей в Париж, чтобы дать им хорошее образование. Когда они уезжали, Юлий был маленьким, слегка кривоногим крепышом, с курносым веснушчатым носом, задорным чубом и сияющей улыбкой. Во время войны он вновь вернулся в Харбин, но это уже был совсем другой человек: высокий, широкоплечий, и лишь улыбка напоминала того, прежнего. Затем они с матерью уехали в Америку.

Вновь увидеть его мне довелось только на экране. Он, естественно, стал гораздо старше, исчезла буйная шевелюра, а так, казалось, мало изменился. Но внутренне в нем, видимо, произошли большие перемены. Вот что написала мне в 1952–53 годах Вера Дмитриевна, сестра его матери: «В Нью-Йорке на каждом шагу стоят огромные портреты Юльки – он знаменитость. Забавно мне на все это смотреть: наш Юлька – звезда! Что ж, парень он талантливый, с головой… Женат на американке, киноактрисе, у них чудный ребенок, жаль только, что я почти не могу с ним разговаривать: дитя не говорит по-русски, а я до сих пор не очень-то хорошо владею английским…»

Я попросила адрес друга своего детства, но Вера Дмитриевна его не прислала, и я поняла: Юлий отказался от всего, что связывало его с прошлым. Что ж! Каждый живет по-своему…» Вот так писала о бывшем друге А. Светланова. С грустью, но в обличительном духе. По письму можно было уяснить, что Юл Бриннер стал «крутым» не только на экране, но и в жизни. Ненавидел сентиментальность, ни во что не ставил родственные связи (его двоюродная сестра Ирина ухаживала за ним во время его болезни, а он ей и доллара не завещал из своих миллионов). Какие уж тут чувства к родине, которую он покинул пятилетним! Но та же Ирина рассказывала, что, уже лежа на смертном одре, Юлий говорил с ней только по-русски и просил готовить блюда русской кухни. И все-таки права А. Светланова, говоря, что крутая лестница успеха многое заставляет отбросить по пути наверх.

Елена КАРЦЕВА

78