Да и в целом подзабытый с 1990-х, но, фигурально выражаясь, вытащенный из пыльного сундука и возвращённый в оборот стереотип про выходцев с территории бывшего СССР, наводящих ужас даже на криминальную среду Америки, не красит режиссёров Стахелски и Лейтча…
В разгар «рейганомики» внимание кинодельца Роджера Кормана привлекла Аргентина, в которой помимо прекрасной натуры на руку предприимчивому продюсеру играла политическая и экономическая нестабильность, позволявшая обходиться минимальными затратами…
И если Харрисон Форд выглядит бледновато (особенно в качестве преемника Брюса Уиллиса), то Уэсли Снайпс и Антонио Бандерас с блеском доказывают, что есть ещё порох в пороховницах, а выдвижение Мела Гибсона на «Золотую малину» – является, мягко говоря, спорным…
Продюсер Сол Зэнц загорелся желанием перенести на экран одноимённый роман Питера Маттиссена сразу после его публикации (издательством Random House) в 1965-м году, не имея на тот момент опыта работы в кинематографе – занимаясь музыкальным бизнесом…
Нет оснований не верить в искренность заверений Крокетта и Таббса, что предметы роскоши являются частью легенды, поскольку им – под вымышленными фамилиями Бёрнетт и Купер – приходится входить в доверие к состоятельным наркобаронам, к предводителям ОПГ…
Затеянная отдельными представителями заокеанской прессы ещё в период съёмок кампания жёсткой критики (травли?) создателей кинопроизведения, равно как и злорадные комментарии слабых коммерческих показателей картины на старте, вызвали противоположный эффект…
Художники по костюмам и декораторы провели скрупулёзную работу, исполнители тщательно подобраны по типажным признакам, красивая композиция Брайана Адамса звучит лишь на фоне заключительных титров, не внося диссонанс в музыкальное сопровождение…
От предыдущей постановки Дэвида Грина, заставившей говорить о самобытном таланте английского кинематографиста, в его новой, снятой в Голливуде и за совсем другие деньги картине не осталось ничего, кроме пары песен в исполнении Фила Коллинза, включённых в саундтрек…
Однако большей частью злоключения Твидла и его верных друзей напоминают калейдоскопичное чередование историй, вроде бы причудливых и непредсказуемых, но подчинённых идее фикс – довести до абсурда, осмеяв, все аспекты человеческого бытования…
И всё-таки Ингмар Бергман преодолевает мучительное, опустошительное безверие, не позволяет окончательно утвердиться мизантропии и отчаянию, добившись относительного перемирия «между детской набожностью и едким рационализмом»…
