В истории месье Буве и месье Лефорта, находящих общий язык, невзирая на разницу в социальном положении, темпераментах, привычках и воспитании, находится место не только для эксцентрики, но и для пронзительной лирики, и даже для героики…
Подозреваю, что в тот момент, когда Чжэнь с негодованием разносит ударом ноги красовавшуюся у входа в парк табличку с оскорбительной надписью (да ещё после комментария глумливого смотрителя), зрители устраивали в кинозалах овации стоя…
Дэвид Лин на протяжении всего творчества стремился постичь цену успехов Соединённого Королевства – и, пожалуй, по сей день не имеет себе равных по части глубины осмысления причин распада Британской империи…
Авторы наверняка видели замечательный фильм Рене Клера «Под крышами Парижа» и, вероятно, именно оттуда позаимствовали принцип построения действия, при котором фабула едва очерчена, а в центре повествования оказываются не столько люди, сколько исполняемые ими песни…
Идея художников-постановщиков стилизовать статуи, которыми окружили себя так называемые Некромонгеры (в дословном переводе с английского языка – ‘торговцы смертью’), под работы Адольфо Вильдта не воспринимается прихотью или просто красивым жестом…
Но в чём ещё не откажешь кинематографисту помимо занимательности и эпического, воистину библейского размаха – так это в умении высветить в рассказываемой истории (как правило, относящейся к канувшей в Лету и овеянной легендами эпохе) черты, созвучные современности…
В тот момент, когда Аквила обещает убить Эску, демонстративно унижающего якобы собственного невольника на глазах у облечённого властью пикта, практически не сомневаешься, что спасённый центурионом раб всё-таки не нарушил торжественной клятвы и не предал хозяина…
Сложно сказать, насколько режиссёру удалось претворить в жизни систему Станиславского (что было проблематично в условиях «великого немого»), но на первом плане у Пудовкина остаются именно личности – не монолитный герой-масса, как у Эйзенштейна…
Карвай, разумеется, отдаёт дань излюбленной высокой сентиментальности, стараясь охватить внутренним взором значительный исторический период и полагаясь на вечность чувств, служащих подлинной, пусть и незримой, связующей нитью…
Менцель и Грабал потому и раскрываются крупными художниками, что от быта легко выходят на глобальные вопросы – к размышлениям о нелёгкой судьбе Родины, непредумышленным олицетворением которой и выступает главный герой…
