«Но теперь всё это не то чтобы скучно – от всего этого воротит», – вынесла приговор Зара Адбуллаева («Искусство кино», № 12 за 1991-й год, стр. 55), оговорившись, что прежде бы «кадр за кадром, боясь пропустить малейшую деталь, описала выдающуюся работу Пшоняка – Корчака»…
С одной стороны факт постановки французских пьес, премьер французских кинофильмов, выступлений французских музыкантов и т.д. как таковой помогал народу не поникнуть духом, но с другой – существовал риск если и не прослыть коллаборационистом, то, как минимум, пасть в глазах истинных патриотов…
Выбор авторов носил принципиальный характер, и упоминание о том, что весть о бомбардировке настигла Её благодатным летним днём, в послужившем убежищем Париже, служит тому ещё одним доказательством – не говоря уже о символичном финальном обмене репликами…
Заслуга Мартина Скорсезе и кинодраматурга Пола Шредера, обратившихся к роману признанного греческого писателя (и, что не менее ценно, политика) Никоса Казандзакиса «Последнее искушение» /1953/, отнюдь не в том, что удалось всколыхнуть общественное мнение…
Этот техасец (правда, из города с названием, навевающим совсем другие ассоциации, – Одесса) выведен славным продолжателем традиций предков, отважных ковбоев, с младых ногтей не расстававшихся с огнестрельным оружием, и подлинным патриотом, готовым защищать Родину…
И хотя Патрик Бергин по мере сил старается разрушить имидж властолюбивого садиста, чей перфекционизм граничил с паранойей (имеется в виду триллер «В постели с врагом» /1991/), ему всё-таки сложно тягаться с новоиспечённой голливудской «суперзвездой» Кевином Костнером…
Соответствующим настроением пронизан буквально каждый фрагмент, начиная с фирменной прогулки друзей-силачей по окрестному лесу в поисках кабанчиков (под музыкальную тему Жерара Кальви) и отнюдь не заканчивая сценами удалых деревенских празднеств…
Не стану утверждать, будто для Билла Мюррея, Джона Гудмана и Жана Дюжардена фильм стал великим достижением, однако все трое играют в привычной манере, если и не комикуя в открытую, то непременно – выдерживая ироническую тональность…
Получив свободу и став обычным садовником, которого не узнают даже юные обличители империализма с цитатниками в руках, Пу И достиг того, о чём прежде не мог и мечтать, – внутренней умиротворённости, бесследно растворившись в роскошных покоях Запретного города…
У Дрэгана и Поповичи нет правых и виноватых сторон: Децебал не мог не пытаться сохранить независимость даков, но и решения императора Траяна не диктовались исключительно алчностью или тщеславием. Тиберий же связан воинской присягой…
