Кэрри / Carrie (1976)

Строгов Илья. Давайте испугаемся // Ровесник. – 1992, № 5-6. – С. 20-21.

ДАВАЙТЕ ИСПУГАЕМСЯ

«…Жирный, непроглядный мрак давил на окна. Когтями своих уродливых перепончатых крыльев в стекла бились летучие мыши. Он знал, что это произойдет именно сейчас. Ладони противно вспотели, в горле сидел холодный комок страха. Он и предположить не мог, что это будет настолько жутко, и когда в точно отмеренный Судьбой миг на него обрушилась вся эта лавина ужаса, его нервы не выдержали, он издал леденящий душу вопль и…»

– Уф, жуть какая, – скажет читатель. Скажет, переведет дух и тут же поинтересуется: – А что дальше?

А вот что было дальше, зависит от того, когда продолжение было бы написано. Пугаться люди любили во все времена, и сейчас я предлагаю вспомнить историю той зловещей и мрачной области литературы, где льется кровь, где бродят духи, где все зыбко и неясно.

История эта началась больше двухсот лет назад в Англии. Там в 1764 году Хорее Уолпол опубликовал свой роман «Замок Отранте», с которого и началась эра «готического романа». Честно сказать, сочинение у Уолпола получилось не очень, но современникам понравилось. У Уолпола появились последователи – Анна Радклиф со своим классическим романом «Удольфские ужасы»; автор «Мельмота-Скитальца» Роберт Метьюрен; «певец гробов» М. Г. Льюис с жутко сексуальным боевиком «Монах», где совращенный похотливой сатанисткой монах Амброиз совершает все мыслимые и немыслимые преступления, самое невинное из которых – кровосмешение…

20

В полном соответствии с законами ими же созданного жанра кончили авторы «готики» плохо. На покинутом корабле унесся в Никуда Льюис, странна и непонятна история отравления Метьюрена, еще более густой туман окружает гибель малоизвестных Клары Рив и Софьи Ли.

Спустя двадцать лет почти совсем увядший «роман ужасов и тайн» сумела реанимировать супруга известного английского поэта Шелли – Мэри Шелли. Как-то она заключила с лордом Байроном пари, что сумеет, мол, написать роман. Пари это она выиграла, роман – он назывался «Франкенштейн, или Современный Прометей» – написала, и сейчас эта история экранизирована более 20 раз.

Через двенадцать лет после смерти основателя жанра Хореса Уолпола, в Штатах, в семье циркачей родился Эдгар Аллен По. Именно По разделил направление на два жанра: литературу ужаса – триллер, и литературу загадки – детектив. Он же придумал для детектива и стандартный набор ситуаций: убийство в запертой комнате, разгадка зашифрованной надписи, психологический поединок. В XX веке его наследники – Коллинз, со своей «школой сенсации», Уоллес, Честертон и, конечно, Конан Дойл – постепенно очертили границы детектива, названного классическим. Чудаковатый одиночка берется разгадать жуткую тайну, он курит трубки, бродит по окрестностям с лупой, и вот финал – гений сыска начинает свой рассказ со слов: «Вы помните, в самом начале я обратил внимание на то, что в бакенбардах дворецкого не хватает трех волосков? Вот тут-то я все и понял!» Туповатая полиция опять осталась с носом.

Первым из замкнутого круга классического детектива попытался вырваться Эрл С. Гарднер. Поединок с преступником, который ведут его герои, все еще напоминает шахматную партию, но в перерывах между ходами игроки уже начинают бить друг друга по лицу.

Однако революцию в детективе совершил не Гарднер.

Человека, который перевернул детектив, звали Дэшил Хэмметт. О рожденном им так называемом «крутом» детективе критика писала так: «С его (Хэмметта) появлением наступил конец бесконечным раздумьям на тему, кто же зарезал платиновым ножичком леди Голденфельдинг в тот момент, когда она играла на клавесине в компании пятнадцати не очень удачно подобранных гостей. Вдруг оказалось, что людям иногда свойственно ходить в туалет и ругаться, а «маленькие серые клеточки» не всегда помогают против автоматического пистолета». Правда, став «крутым», детектив все же остался детективом – главное в нем по-прежнему разгадка тайны. До логического конца перестройку, начатую Хэмметтом (а продолженную Чендлером, Спиллейном, Макдональдом…), довели писатели жанра полар. В поларе загадки нет вовсе, кто убил – ясно с первой страницы, а сюжет держится на том, как и сколько убил. У нас наиболее популярным автором полара стал Рене Реймонд.

Реймонд свою писательскую карьеру начал с того, что за несколько уик-эндов написал сразу четыре романа. Опубликовал он их под различными псевдонимами – самым удачным из них стал Джеймс Хедли Чейз (причем Хедли – это не второе имя, а часть двойной фамилии, вроде Конан Дойла). Если Хэмметт написал пять романов, Чендлер – семь, то Чейз – больше ста (я встречал цифры от 68 до 112). Такое количество не могло не пойти в ущерб качеству. Как следствие, – Чейз практически неизвестен в англоязычных странах. А вот во Франции и у нас он известен очень хорошо.

Приверженность французов к полару и боевикам вообще обусловлена исторически. В XIX веке там расцвела оригинальная, чисто французская ветвь детектива. Сначала это были этакие эротико-приключенческие истории, а после успеха «Парижских тайн» Эжена Сю в моду вошли романы с продолжением. Но главной оставалась не разгадка, а действие – дедуктивный метод не прижился, над Шерлоком Холмсом откровенно издевались.

Такова была ситуация, когда в 1909 году повстречались двое журналистов – Пьер Сувестр и Марсель Аллен. Если все предыдущие литературные герои были положительны, то их творение, названное Фантомасом, стало гением зла, машиной убийств. И Фантомас превратился в одну из грандиознейших фигур в детективе нашего века – членами его «фэн-клуба» были Аполлинер, Пикассо, Арагон. Чтобы понять масштаб Фантомаса, для сравнения придется обратиться не иначе как к другому супергерою, флеминговскому Джеймсу Бонду.

Иэн Флеминг рассказывал, что на самом деле Джеймсом Бондом звали его садовника. Садовник отличался редкостной миролюбивостью, и если ноль-ноль-седьмого кто и напоминал, то уж скорее сам Флеминг. Он и на английскую разведку работал, и с главарями нью-йоркской мафии был знаком, а когда жил в Москве, даже пытался взять интервью у Сталина. Подобно своему создателю, Джеймс Бонд тоже более бравый парень, чем его французский конкурент. Различные великосветские шулеры, странных национальностей террористы, экзотические, но малопонятные последователи культа вуду бьют Бонда, пытают, покушаются его кастрировать, но к последней странице, разумеется, терпят поражение.

Правда, обе эти эпопеи к собственно детективу я бы причислять не стал – скорее это то, что сейчас называется триллером. А это значит, что мы вернулись к покинутой нами после смерти Э. А. По ветви литературы не загадки, но ужаса.

После По народ принялись пугать писатели рангом пониже. Стоит вспомнить Аброза Бирса, в одном из своих рассказов предсказавшего собственную смерть; Артура Мачейна, книги которого стоят где-то между порнографией и триллером; автора, переведенного у нас «Графа Дракулы» Брема Стоукера. О Стоукере рассказывают, что когда однажды его приятель на спор попытался прочесть его роман «Сокровище семи звезд» один, ночью, в лесу, то наутро его нашли мертвым.

По-настоящему жанр расцвел в начале века нынешнего. Истории с проклятыми сокровищами, ядовитыми зельями, разнузданными оргиями и кишащими червями трупами издавались во всем мире. Во Франции прославился Морис Ренан («Руки Орлана» – история о том, как пианисту пересадили руки убийцы и что из этого вышло); в Германии – Эверс (классическая повесть «Альрауне» – проститутка забеременела от посмертного семени казненного маньяка, и на свет появляется чудовищный человек-мандрагора); в Австрии – Майринк (к пантеону вурдалаков и оборотней он добавил и свое «чадо» – жуткого Голема, за что и спасибо – роман экранизирован более 10 раз!). Триллер добрался даже до Японии, где в то время жил и работал писатель Эдогава Рампо. Его настоящее имя – Хираи Таро, а псевдоним – это написанное иероглифами имя Эдгар Аллан По. На русском издано несколько его книг, в том числе и знаменитое «Чудовище во мраке» – леденящая кровь история с кровавой драмой на десерт.

В 20 – 30-е годы в триллер пришли X. Ф. Лавкрафт и Ричард Блох. Если По разделил направление на детектив и триллер, то эти два американца разделили триллер на жанры хоррор и саспенс. Революция рангом поменьше, но и она позволила им стать классиками. Саспенс – это истории с нарочито обыденным, затянутым началом, но повседневная рутина вдруг приоткрывает свою изнанку, и тогда оказывается, что все это отнюдь не нудно, а фантастично и страшно, страшно до жути. Хоррор же – это, наоборот, с самого начала чрезвычайно кровавые истории, в изобилии населенные вампирами, зомби, маньяками или животными-людоедами (как в «Челюстях» или «Бездне» Питера Бенчли). Сперва хоррор затерли, сделали жанром второстепенным и дешевым, но в конце 70-х появился первый роман Стивена Кинга «Керри», и все встало на свои места. Кинг поднял планку на почти недосягаемую высоту…

Вот, пожалуй, и все.

Что же касательно приведенного в начале отрывка, то вполне возможно, что кончается он так:

«Его нервы не выдержали, он издал леденящий душу вопль и, захлопнув книгу, прошептал:

 – Все!!! Клянусь всем святым, больше в руки не возьму ни одного детективного романа!!!»

Илья СТОГОВ

21