Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал бояться и полюбил бомбу / Dr. Strangelove or: How I Learned to Stop Worrying and Love the Bomb (1964)

Полнометражный фильм (номинация на «Оскар»).

Другие названия: «Доктор Стрейнджлав» / «Dr. Strangelove» / «Doctor Strangelove», «Доктор Стрейнджлав, или: как я перестал бояться и полюбил бомбу» / «Doctor Strangelove or: How I Learned to Stop Worrying and Love the Bomb», «Как я перестал бояться и полюбил бомбу» / «How I Learned to Stop Worrying and Love the Bomb», «Стрейнджлав» / «Strangelove» (варианты названия), «Деликатный баланс ужаса» / «A Delicate Balance of Terror», «Грань гибели» / «Edge of Doom» (рабочие названия).

США, Великобритания.

Продолжительность 95 минут.

Режиссёр Стэнли Кубрик (номинация на «Оскар»).

Авторы сценария Стэнли Кубрик, Терри Саузерн, Питер Джордж (номинация на «Оскар») по книге Питера Джорджа.

Композитор Лори Джонсон.

Оператор Гилберт Тейлор.

Жанр: комедия

Краткое содержание
Бригадный генерал Джек Д. Риппер (Стерлинг Хэйден), командир военно-воздушной базы, сообщает своему заместителю, капитану Королевских ВВС Великобритании Лайонелу Мандрейку (Питер Селлерс, номинация на «Оскар»), о том, что Советский Союз нанёс ядерный удар по США и что он отдал приказ о приведении в исполнение плана «R». Тридцать четыре стратегических бомбардировщика B-52, несущих ядерные боеприпасы, направились к целям на территории СССР. А в это время Президент Меркин Маффли (Питер Селлерс, номинация на «Оскар») собирает в Военном зале экстренное совещание, выслушивая от генерала Бака Таргидсона (Джордж К. Скотт) объяснения по поводу того, почему Риппер превысил полномочия.

Также в ролях: Питер Селлерс (также доктор Стрейнджлав, номинация на «Оскар»), Кинан Уинн (полковник «Бэт» Гуано), Слим Пикенс (майор «Кинг» Конг), Питер Булл (посол СССР Алексей де Садески), Джеймс Эрл Джонс (лейтенант Лотар Зогг), Трейси Рид (мисс Скотт), Джек Крели (мистер Стейнс), Фрэнк Берри (лейтенант Дитрич), Роберт О’Нил (адмирал Рэндолф).

Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com

Рецензия

© Евгений Нефёдов, AllOfCinema.com, 14.10.2017

Авторская оценка 10/10

(при копировании текста активная ссылка на первоисточник обязательна)

После представления в США «Доктора Стрейнджлава…» Стэнли Кубрик, вопреки опасениям, так и не был вызван в Комиссию по расследованию антиамериканской деятельности. К сожалению! Ведь в изменившейся, «постмаккартистской» ситуации подобный скандал послужил бы картине дополнительной рекламой. Впрочем, лента и без того пользовалась немалым зрительским спросом¹, которому не повредило даже решение отложить премьеру до января 1964-го из-за убийства Джона Ф. Кеннеди. Равно как не помешала инициатива Columbia Pictures Corporation поместить в титрах предуведомление о том, что «представители Военно-Воздушных сил США заверили, что их система гарантирует невозможность возникновения ситуаций, изображённых в фильме», и что «все персонажи вымышлены и любые сходства с подлинными личностями, покойными или ныне здравствующими, случайны». Вполне естественно, что чиновники крупной голливудской кинокомпании испугались негативной политической реакции – однако тем самым подлили масла в огонь, непроизвольно оказав Кубрику услугу. Редкий зритель не улавливал переклички с памятными событиями и не отмечал портретного (в некотором роде!) сходства с конкретными персонами. И неважно, что на самом-то деле Никита Хрущёв отверг идею создания «оружия судного дня», которое сработает автоматически при ядерном ударе противника, уничтожив всё живое на Земле. Или что Карибский кризис разворачивался, к счастью, не по самому пессимистичному сценарию. Или что прототип экранного Президента Маффли, некто Эдлай Стивенсон II, не победил в предвыборной гонке на пост главы страны. Или что профессор фон Браун, возглавлявший ракетную программу, и иные видные учёные, чьи манеры едко скопировал Питер Селлерс, в действительности являлись не столь физически ущербными и, видимо, психически деформированными личностями. И так далее.

Непреходящая злободневность фильма, который по праву считается лучшим сатирическим кинопроизведением XX века (наряду чаплинским «Великим диктатором» /1940/), в немалой степени объясним точностью и доскональностью художественного прогноза-диагноза того, как будут развиваться события при определённом, отнюдь не фантастическом стечении обстоятельств. Не благодаря, но как бы даже вопреки манере «сверхчёрного юмора», избранной режиссёром, в мрачных красках живописующим преступную растерянность лидеров США и СССР и их окружения. Реакция мечущегося Маффли, силящегося преодолеть собственное бессилие и решить возникшую «маленькую проблему» (как тот заявляет в телефонном разговоре с закадычным приятелем Дмитрием), кажется почти запротоколированной. Из нескольких десятков прочитанных книг по теме Стэнли остановил выбор, призвав для адаптации в соавторы юмориста Терри Саузерна, на романе «Красная угроза», впервые опубликованном Питером Джорджем (кстати, отставным офицером НАТО) в 1958-м под псевдонимом Питер Брайент и с заголовком «Два часа до гибели». И не меньше «черпал вдохновение» в трудах Германа Кана, идеолога термоядерной политики, и оптимиста «до мозга костей» Дейла Карнеги, ряде иных сборников, документов, научных и публицистических статей.

Поражаешься тому, как художественная модель, ограниченная полутора часами экранного времени, смогла вобрать весь комплекс вопросов, сопутствовавших «проблеме № 1» второй половины столетия. Зловещий «Джек-потрошитель» (что как раз означает фамилия) в генеральском мундире лишается рассудка, поверив, что коммунисты фторированием воды отравляют «чистоту и сущность наших жизненных соков», – прозрачный намёк на одну из самых бредовых идей, циркулировавших в ультраправых кругах в 1950-е. Тотальная шпиономания нашла отражение в образе вспыльчивого посла де Садеского, действительно нашпигованного фотоаппаратами и запечатлевающего на плёнку всё, что попадается на глаза. Риппер искренне убеждён, что со времён Клемансо ситуация изменилась радикально – и что война стала настолько важным делом, что её нельзя доверять политикам. Майор Т.Дж. «Кинг» Конг, обезьяноподобный командир стратегического бомбардировщика «Колония прокажённого», носящий широкополую ковбойскую шляпу и изъясняющийся с ярко выраженным техасским говором, является идеальным американским ура-патриотом, в экстатическом порыве осёдлывая, точно лошадь на родео, сброшенную бомбу. Доктор Стрейнджлав, полусумасшедший учёный, прикованный к инвалидному креслу и с трудом подавляющий истинную сущность (проскальзывающие оговорки «O, mein Fürer» и самопроизвольно выбрасываемая правая рука, хотя уже характерный немецкий акцент выдаёт его нацистское прошлое), воспринимается «провидцем», лучше прочих разбирающимся в тонкостях современной милитаризированной политики. Причём целесообразность идеи доктора о срочной эвакуации в подземные бункеры тысяч здоровых мужчин с десятком женщин на каждого для последующего заселения планеты чистой расой постепенно осознаёт даже самый «здравомыслящий» советник – Таргидсон. Прагматичный «Бак» никогда не боялся ответственных решений, предложив отправить оставшуюся авиацию и запустить ракеты, раз уж случилась такая оплошность и придётся пойти на «приемлемый» ущерб в 10-20 миллионов человек. Штурм базы ВВС отрядом коммандос, расстреливаемым собственными сослуживцами, происходит на фоне огромного плаката с надписью «Мир – наша профессия», а Президент, пытаясь разнять сцепившихся в пылу полемики де Садеского и генерала, отчаянно восклицает: «Джентльмены, здесь нельзя драться! Это Военный зал» (буквально – War Room с круглым столом для совещаний и электронной картой во всю стену). Уверения Таргидсона в том, что причиной промаха служит человеческий фактор и что «это не повод осуждать программу в целом», выдают скепсис кинематографистов по поводу высокой «ошибкоустойчивости» автоматизированной системы управления национальной безопасностью, построенной на принципах кибернетики, – новой государственной религии по обе стороны «железного занавеса»². Религии, отягощённой догматичностью мышления лидеров, дающей о себе знать в ответе посла на упрёк Стрейнджлава в том, что «оружие судного дня» эффективно, лишь когда противник осведомлён о его наличии: «О нём должны были объявить на съезде партии в понедельник. Как вы знаете, Генсек любит сюрпризы». По уверению командира спецназа, возмездием, по сравнению с которым трибунал покажется детским лепетом, станет для Мэндрейка судебное преследование фирмы «Кока-кола». Между прочим, не случайно единственным условно положительным героем оказывается именно англичанин (дань уважения новой Родине режиссёра?) Лайонел, прибывший по программе обмена опытом, который прилагает неимоверные усилия в надежде узнать у Риппера код отзыва. Впрочем, и подвиг капитана, в отдельные моменты (например, в сцене воспоминаний о пребывании в японском лагере для военнопленных) воспринимающегося почти трагической персоной, пропадает втуне. Ничто не спасёт мир от надвигающегося Апокалипсиса, принявшего обличие серии грибовидных ядерных взрывов под слащавую песенку Веры Линн «Мы встретимся снова» (отличный, типично кубриковский пример контрапунктного по отношению к изображению использования музыки!). Кроме того, в самый ответственный момент, за считанные минуты до конца света, «гонка вооружений»… ожесточится, приняв характер циничного спора о необходимости сохранить пару баллистических ракет, что обеспечит преимущество перед русскими спустя столетия.

Правда, избранная Кубриком манера эзопова языка, когда буквально каждая деталь несёт в себе явно или скрыто иносказательно-сатирический смысл, не столь одномерна, как может показаться. Так, Тим Деркс³ остроумно охарактеризовал персонажей, раскрывая зашифрованный смысл имён с фрейдистской точки зрения – указав на «связь между войной, сексуальной одержимостью и мужским началом». «Странная любовь» (strange love, или Merkwürdig Liebe) понимается как извращение, что идеально соотносится с тайными нацистскими пристрастиями доктора. Джек-потрошитель вообще был маньяком-убийцей, путём расправ над проститутками подавлявшим комплексы на почве импотенции, – и бригадный генерал, типичный мачо по ухваткам, тоже стремится отыграться за половое и прочее бессилие, видя причину бедствий в отравлении русскими жизненных соков нации. И имя Меркин (на сленге), и фамилия Маффли, производная от слова muff, означают ‘лобковая область женщины’, что должно указывать на характер Президента – размазни и неудачника. Де Садески – отсылка к персоне маркиза де Сада, видимо, по той причине, что посол получает удовольствие от унижения партнёров по переговорам, не прекращает шпионить и с вызовом бросая фразы, что не желает поддерживать капиталистических прихвостней. Киссов по-английски читается «kiss-off», а понимается, несмотря на наличие слова ‘поцелуй’, как ‘начало несчастья’. «Кинг» Конг даже внешне напоминает животное, одержимое «примитивной, разрушительной жаждой». Бак, т.е. ‘доллар’, должен ассоциироваться с ярко выраженным мужским началом, причём «turgid» – ‘опухшим’, ‘раздутым’, ‘преувеличенным’. Между прочим, именно Таргидсон участвует в единственной интимной сцене, недовольно (на манер Джеймса Бонда, тоже изрядного плейбоя) покидая секретаршу-любовницу и ворча, что без него никто не в силах уладить небольшое недоразумение. Позитивная роль британского капитана подчёркнута в фамилии Мэндрейк, означающей ‘мандрагора’ – растение, корень которого используется для восстановления потенции и общего жизненного тонуса; Лайонел невольно выступает психоаналитиком обессилившего Риппера. Наконец, генерал Бэт Гуано суть не более, чем ‘помёт летучей мыши’ (хотя здесь уже фекалистская тема). Подобная интерпретация могла бы показаться спорной, если б Кубрик не приспособил излюбленную на Западе и ценимую им самим фрейдистскую теорию к сугубо сатирическим задачам, многократно усилив «эффект укола». Однако ретроспективно, с учётом более поздних фильмов, обращаешь внимание и на то, что режиссёр с равноценным блеском воплощает прозрения Фридриха Ницше, делясь секретом, как «перестал волноваться и полюбил бомбу» – принял логику новоявленных сверхлюдей, пусть и выведенных карикатурно. Марксово единство и борьба противоположностей оборачиваются противостоянием могущественных идеологических систем, а драматургия ленты выстроена в строгом соответствии с законами диалектики – вопреки ощущению тотального хаоса и балагана…

Если же чуть отвлечься от содержания, обращаешь внимание на одну интересную, отнюдь не очевидную особенность ленты. Глобальность режиссёрского мышления прекрасно согласуется с некоторым аскетизмом в изобразительных средствах, поскольку авторы прекрасно обходятся, в сущности, четырьмя декорациями: апартаментами генерала, пространным Военным залом, базой ВВС и кабиной B-52. Правда, некоторое противоречие между диктовавшимися замыслом ограничениями и творческими пристрастиями Кубрика, чаще предпочитавшего если не «взрывать», то, как минимум, изнутри разрушать композиционную строгость мизансцен, привнося необарочные элементы, разрешается в финале, всенепременно яростном до безумия. Но успех предопределило, конечно, не только мастерство художника Питера Мартона, оператора Гилберта Тейлора и специалиста по визуальным эффектам Уолли Виверса, создавших аутентичный образ американского «дома, где разбиваются сердца»; воспользуемся названием «пьесы в русском стиле на английские темы» Бернарда Шоу, также завершавшейся гибелью обречённого мира. Режиссёр от фильма к фильму совершенствовал систему работы с актёрами, продуманно сочетая привлечение исполнителей по типажному принципу (солдаты, пилоты бомбардировщика, самодовольный полковник Гуано и т.д.) с приглашением профессиональных артистов разных школ, добиваясь их гармоничного сосуществования-взаимодействия на экране. Роджер Эберт⁴ не без основания считает, что самым забавным в фильме является игра Джорджа К. Скотта в облике Таргидсона, чьи «тики и дёрганья, гримасы и изгибы бровей, сардонические улыбки и жевание резинки» уморительны, причём безостановочная «лицевая гимнастика» не оборачивается чрезмерным кривлянием; позднее кумир перенесёт многие черты на генерала Паттона. Не менее вдохновенно изображает маниакально одержимого Риппера Стерлинг Хэйден, дослужившийся до внушительного поста по сравнению с вышибалами и мелкими гангстерами, которых изображал раньше, вызывая, право, больше симпатии. Нельзя не упомянуть и Слима Пикенса, чей Конг практически не опроверг представления о нём как об актёре вестернов. Между прочим, первоначально эта роль предназначалась Питеру Селлерсу, по объективным причинам ограничившемуся «всего» тремя партиями. Зато какими! Великий лицедей демонстрирует уникальное внешнее и, главное, внутреннее перевоплощение в столь непохожих персонажей, как морально и физически разлагающийся доктор Стрейнджлав и Президент Маффли, который, «может быть, и неплохой человек, но абсолютно бездарный и беспомощный в кругу своих советников»⁵. Непосвящённый зритель не поверит, что за этими «масками» скрывается один актёр. Главное же, Селлерс, сам служивший в ВВС, довольно рискованно остаётся собой в облике капитана Мэндрейка, отказавшись от грима и прибегая к приёмам психологически нюансированной игры, даже в пределах кадра совмещая комические и драматические нотки. Образов такой силы у «звезды» до обидного мало – помимо кубриковской же «Лолиты» можно назвать лишь «Будучи там» /1979/ Хэла Эшби и, пожалуй, «Я в порядке, Джек!» /1959/.

Как ни странно, в мировом кинематографе появилось не так уж много фильмов, посвящённых вероятному ядерному конфликту, – гораздо меньше, чем фантастических антиутопий, действие которых разворачивается «после Третьей мировой войны», то есть собственно катастрофа остаётся за кадром. Однако ни предшественники «Доктора Стрейнджлава» в лице аллегории «Целуй меня насмерть» /1955/ и драмы «На берегу» /1959/, ни параллельно осуществлявшаяся постановка Люмета, ни последующие достижения не отличаются схожей художественной и прежде всего гражданской смелостью, граничащей с дерзостью, будучи менее бескомпромиссными по духу и эстетически совершенными. В творчестве же самого Кубрика именно в «чёрной комедии», послужившей источником вдохновения для режиссёров разных поколений (лучшие юмористические произведения Голливуда отныне будут окрашены в мрачные тона, содержать элементы гиньоля), оказались впервые подняты ключевые проблемы столетия.

.

__________
1 – При бюджете $1,8 млн. собрав $9,16 млн. и принеся $4,5 млн. (по другим данным – $5 млн.) прокатной платы.
2 – Мотив, параллельно прозвучавший в «Системе безопасности» /1964/ Сидни Люмета, а позднее развитый в «2001: Космической Одиссее» /1968/.
3 – Dirks T. Dr. Strangelove, or How I Learned to Stop Worrying and Love the Bomb. (1964). Review by Tim Dirks // http://www.greatestfilms.org.
4 – Ebert R. Dr. Strangelove. // Chicago Sun-Times, 11.07.1999.
5 – Соболев Р. Голливуд. 60-е годы. – М.: Искусство, 1975. – С. 30.

Прим.: рецензия публикуется впервые

---

---