Калигула / Caligola / Caligula (1979)

Былинин Виктор, Одесский Михаил. Похотливая императрица // Видео-Асс. – 1990, № 3. – С. 51-58.

ПОХОТЛИВАЯ ИМПЕРАТРИЦА

Видеолегенда о том, как светлейший князь Потемкин вновь обрел второй глаз

Чур нас! Чур! И в мыслях нет – пропагандировать порнографию. Но только слепой не увидит, что «порно» в нашей жизни с приходом видео стало обыденностью. Элемент быта, как, скажем, туалетная бумага: использовал, выбросил и забыл. Такая уж особенность у порнокино – одноразового пользования предмет, все по одной схеме, лишь исполнители меняются. Да антураж: вчера были в моде сексуальные странички из жизни римских императоров, сегодня – русских царей, паче – цариц. Этакие выжимки из русской истории с эротическим гарнирчиком да порнографическим перчиком, да с масляной кашкой из имен великих и не очень, с которых бизнеса ради стряхнули археологическую пыль. И свободно гуляют как по мировому, так и по нашему черному видеорынку «Екатерина – обнаженная царица» Скотта Ханта и «Распутин» – Эрнеста Хоффбауэра с восходящей порнозвездой Сандрой Нова. Хошь – укороченный вариант, поскромнее, то бишь – эротический, хошь – полный, где все «в натуре».

Мы лично выбрали второй. «Екатерину». Но исключительно для того, чтобы дать на рецензию экспертам. Не психологам, на сей раз не кинокритикам, как обычно принято – историкам. Отправимся вместе с ними по стопам режиссера Скотта Ханта к альковным тайнам Екатерининского двора.

ххх

Скотт Хант не открыл Америки. Эпоха царствования Екатерины II – тема в западном кинематографе не новая. Еще в тридцатые годы к ней обратились сразу два немецких режиссера: Дж.фон Штернберг и П.Циннер. Первый снял фильм «Алая императрица», второй – «Екатерину Великую». Великолепная крутобедрая и длинноногая Марлен Дитрих в «Алой императрице» щеголяла перед камерой в мужском костюме. Эта деталь, лишенная на первый взгляд эротической окраски, на самом деле была замыслена, дабы доставить наслаждение ее многочисленным поклонницам-лесбиянкам. При всем при том Штернбергу удалось с психологической убедительностью показать процесс превращения наивного ребенка Софьи-Августы в порочную политическую интриганку и убийцу – Екатерину.

Чувственная полногрудая порнопримадонна Сандра Нова

51

тщетно пытается поднять лавровый венок Марлен Дитрих. С Екатериной Великой ее роднит разве что слабое внешнее сходство. В остальном творцов «Обнаженной царицы» достоверность изображения исторических реалий нисколько не заботит. Весь сюжет укладывается в хронологические границы от начала до конца Пугачевского восстания – 1773-1775 годы, – однако в титрах исторический консультант даже не фигурирует. Зато в каких красках живописуются картины всеобщего дворцового блуда! Сцены страстной любви вдвоем сменяются групповыми, гетеросексуальные – гомосексуальными. Кульминацией является праздник в честь годовщины коронации императрицы, надо думать, в Зимнем дворце. На этом настоящем апофеозе торжествующего свального греха (благословенного императрицей, которая милостиво бросает: «Вы тут повеселитесь без меня!») парадно облаченные, оголенные и вовсе голые придворные де-

52

монстрируют все способы и технические приемы «искусства любви»…

Очевидно, что образцом для «Обнаженной царицы» послужил известный фильм Тинто Брасса «Калигула» (1979 г.). Об этом убедительно свидетельствует сцена казни Пугачева. В ней, как и в «Калигуле» – кстати, совершенно в духе современника Екатерины II маркиза де Сада – проводится идея о том, что созерцание зверских пыток возбуждает сексуальную чувственность. Страшные крики могучего богатыря, которого жгут раскаленными добела щипцами, вызывает у приглашенных на казнь вельмож состояние эротической истомы. То, что в действительности казнь крестьянского вождя происходила не в Петербурге, а в Москве, и сама Екатерина II на ней не присутствовала, в расчет не берется.

Это, так сказать, «пара кино», где самодовлеющее значение имеют сцены, стимулирующие эмоциональную чувственность зрителя, а примитивная художественность призвана лишь цементировать их. Такое кино продолжает традиции «паралитературы». Примечательно, что в России екатерининской эпохи она уже процветала. С одной стороны, в то время получали литературную обработку народные предания, анекдоты об исторических лицах. С другой – книжный рынок заполонили рассчитанные на демократического читателя многочисленные «гистории», повести и романы – оригинальные и переводные, перенасыщенные самыми скабрезными эротическими сценами, что разыгрывались в роскошных сказочных дворцах какой-нибудь волшебницы Светозары или «злого гения» Макиса («Ангола, индийская повесть без правдоподобия», 1785). Читатель легко расшифровывал фантастическую экзотику, узнавая в ней жизнь российского императорского двора именно такой, какой она ему представлялась.

Разумеется, в Западной Европе аналогичный литературный ширпотреб пользовался не меньшим успехом, и у западного читателя, начиная с конца XVIII века, складывается свой образ русской императрицы. Для него Екатерина II – ненасытная любовница и политическая авантюристка (см. например: К.К.Рюльер «История, или анекдоты о революции в России в 1762 году»; Ж.Кастера «История Екатерины II, Императрицы Российской» и др.).

«Обнаженная царица» органично вписывается в весь этот пласт псевдоискусства. не исключено, что некоторые совершенно невероятные эпизоды фильма восходят к каким-то литературным основам. Историк К.Валишевский, опираясь на устные источники, сообщает, что в последние годы жизни Екатерины II при ней «кроме общества, собиравшегося на малых приемах, было организовано другое, более ограниченное, состоящее из двух Зубовых, Петра Салтыкова и нескольких женщин, фамилии которых мы предпочитаем умолчать; и когда рассказывали о подобных собраниях, то упоминали имя Лесбоса и к другим знаменитым прозвищам Екатерины прибав-

53

ляли имя Северной Цибеллы (напомним, что Цибелла, или Кибелла – фригийская богиня любви и плодородия, Великая Матерь, культ которой отличался особо экзальтированными сексуальными проявлениями).

Кроме того, о разнузданных оргиях в салонах нашей столичной аристократии в те же 90-е годы XVIII века извещает такой любопытный литературный памятник, как «Путешествие двух французов». В фильме есть эпизод интимной и очень ответственной подготовки «гвардейцев» (или «гладиаторов», по выражению А.И.Герцена) для императрицы её придворными дамами в тронном зале. Не прямой ли это отголосок светских анекдотов того времени о деликатной обязанности фаворитки Протасовой, якобы производившей пробу на потенцию очередных кандидатов?..

Не менее тесно с псевдоисторической Екатериной II ассоциируется эпатажный, не без юмора сюжет с молодым горячим жеребцом. Дабы устроить светлейшей царице возможность испытать интимную близость с породистым скакуном, находчивый придворный мастеровой Шаперников изобретает хитроумный станок, за что удостаивается «высочайшей» благодарности. Оба эпизода находят параллели в травестийных нецензурных поэмах первой трети XIX столетия – «Екатериниаде», «Гордом Орле», принадлежащим к русской анонимной «барковиане».

Советский потребитель культуры слишком доверчив, он привык верить всему, что ему говорят, пишут, показывают. В данном случае приходится акцентировать: «Обнаженная царица» полностью соответствует Екатерине мифологической, а реальная монархиня, правившая Россией с 1762 по 1796 год, от героини фильма более чем далека, да и события ее царствования показаны здесь настолько свободно и условно, что дело часто доходит до поразительных несуразностей. Уже в одной из первых сцен мы видим безбородого Пугачева, похожего на подвыпившего цыгана, и его «войско» – ватагу из нескольких десятков бандитов под красным знаменем, одетую на манер «дикой дивизии» (в черкески с газырями) и вооруженную винтовками времен русско-японской войны.

Цесаревич Павел Петрович представлен злобным и трусливым маньяком, настоящим исчадием ада, постоянно повторяющим «народ меня не любит». В своих сексуальных забавах он нещадно хлещет плеткой двух обнаженных фрейлин, а вступившегося за девушек офицера собственноручно умерщвляет пикой, устроив на него, как на животное, конную охоту с загонщиками.

Исторический двадцатилетний Павел был совершенно другим человеком. Воспитанный добродетельным С.Порошиным, он люто ненавидел корыстные злоупотребления властью и порочность, отличавшие его мать и ее любимцев. Передовые люди государства связывали с его вступлением на престол большие надежды. В 1778 году велось

54

следствие по делу поручика А.Ф.Мневского и капитана И.В.Иванова. Они обвинялись в распространении «пасквиля» – речи о произволе в судах, взяточничестве и незаконных действиях судей, якобы произнесенной наследником Павлом в Сенате. Эта речь нашла отклик в дворянских и разночинных кругах. На Павла также рассчитывали его воспитатель и руководитель российской внешней политики Н.И.Панин с близким ему Д.И.Фонвизиным, когда они составляли проект политических преобразований в стране – «Рассуждение о непременных государственных законах»; проект был изложен как манифест будущего монарха.

В значительной части сюжет картины построен на истории любви офицера по имени

Василий Мирович с придворной дамой Марией Головиной. О Марии Головиной документы умалчивают. Что же касается подпоручика Василия Яковлевича Мировича (1740-1764), то он летом 1764 г. совершил дерзкую попытку освободить из тюрьмы свергнутого еще во младенчестве императора Иоанна VI Антоновича, за что был тогда же – за десять лет до восстания Пугачева! – казнен. Надо признать, что экранный персонаж унаследовал от своего исторического прототипа героический характер, с той только разницей, что подлинный Мирович употребил свои достоинства как боевой офицер, а Мирович, придуманный авторами фильма – как человек, верный своей любви, стойко отвергающий все ухаживания и домо-

56

гательства похотливой императрицы. Интересными они обмениваются репликами: «Ты – мерзкая шлюха и противна мне. – Заруби себе на носу, глупец, я всегда добивалась того, чего желала!»

А вот еще один «герой» – князь Таврический Г.А.Потемкин. Как известно, императрица почитала своего фаворита не только за его обходительность и государственный ум, но и за то особое качество, которым, согласно римской мифологии, отличался бог Приап («Пенис Потемкина был сделан по воле Екатерины для назидания обмельчавшему потомству» в точном размере со всеми отличительными подробностями, с родимым пятном у «ствала расширения», – восковой розовый слепок и хранился в Эрмитаже. Для публичного обозрения недоступен. Об этой исторической редкости стало известно от А.И.Сомова, директора Эрмитажа», – делился А.М.Ремизов воспоминаниями в книжечке «О происхождении моей книги о табаке», – Париж, 1983).

Зато вместо знаменитой повязки, прикрывавшей пустую глазницу, у фаворита в фильме два здоровых глаза: кривой он, конечно, был бы не так хорош! Не приходится и говорить о такой мелочи, что звезда Потемкина взошла лишь в 1774 году, следовательно, в 1773, которым, судя по всему, должны датироваться события, открывающие фильм, он столь высокого положения при дворе занимать не мог.

Кстати, если уж говорить о Потемкине, то следует критически оценить сведения о невероятном обилии фаворитов, ему предшествовавших. С будущим князем Таврическим Екатерина была

57

откровенна, как ни с кем другим. В своем письме к нему (около 1774 года) она с поразительным простодушием поведала о всех своих любовных увлечениях: «Ну Госп. Богатырь после сей исповеди могу ли я надеится получить отпущение грехов своих, извалишь видеть что не пятнадцать, но третья доля из сих (выделено нами) перваго по неволе да четвертаго из дешперации (отчаянья – В.Б., М.О.), я думала на счет легкомыслия поставить никак не можно, о трех прочих есть ли точно разберешь Бог видит что не от распутства к которой никакой склонности не имею и естьлиб я в участь получила с молода мужа котораго бы любить могла, я бы вечно к нему не переменилась, беда та что сердце мое не хочет быть ни на час охотно без любви, сказывают такой пороки людския покрыть стараются будто сие произходит от добросердечия…» (орфография и пунктуация подлинника; см.: Сочинения Екатерины II. Сост. В.К.Былинин, М.П.Одесский. – М.: Современник, 1990).

Важно помнить: образ Екатерины II давно уже не принадлежит только литературе и истории; он стал глобальным фактом «новомифологического» сознания. Как раз на такой тип сознания и восприятия и ориентирован фильм в целом. Думаем, этим все сказано, и пусть о его специфическом содержании спорят любители подобного рода зрелищ.

Виктор БЫЛИНИН,

Михаил ОДЕССКИЙ,

историки литературы, члены международной ассоциации по изучению XVIII века

58